Чепуха

Сейчас у Ирины Воскресенской — клоуна Чепухи — небольшой перерыв, она ищет единомышленников — людей, которые хотели бы, как и она, навещать детей в лечебных учреждениях.

Тему больничных клоунов и медицинских волонтеров в Петрозаводске три года назад подняли энтузиасты — добровольцы Благотворительного фонда имени Арины Тубис. Подготовкой волонтеров занимались специалисты семейного центра «Вереск». Сейчас, к слову, идет набор новой группы больничных клоунов и медицинских волонтеров по линии фонда. Ирина до недавнего времени тоже была в этой команде, а сейчас она готова к созданию собственного отряда. Семья, включая мужа Ирины и детей, поддерживает маму, отпуская ее к другим детям и снабжая идеями.

Действующие лица

Клоун в палате

— Как вы стали больничным клоуном?

— Я всегда была связана с детьми. В три года начала опекать родившуюся сестру, потом брата, потом я стала воспитательницей в детском саду. Лет пять назад мы переехали в новую квартиру и стали жить по соседству с Республиканской больницей. Тогда в больницу ходили играть с детьми и рассказывать им о вере волонтеры из молодежного православного движения. Я пошла с ними. Мы заходили, надевали белые халаты и шли к детям. И некоторые дети нас немного боялись из-за этих халатов. Я стала предлагать нашему руководителю использовать в играх смешные шапочки или клоунские носы, но предложение не прошло, потому что не было под это специальной развлекательной программы. Я решила, что мне нужно обязательно что-то такое придумать, стала искать варианты с обучением клоунскому делу в Москве или Питере. И тут оказалось, что в нашем городе как раз набирают добровольцев для обучения больничной клоунаде. Это было в июле 2015 года. Все сложилось.

— Что главное в учебе на клоуна?

— Работа клоуна — это внимание и фантазия. Заходишь в палату к ребенку и тебе в один момент нужно увидеть все: состояние ребенка, родителей, предметы, которые можно использовать в игре. И — самое важное — нужно иметь навыки клоунады и сценического мастерства, поскольку игра и общение строятся на импровизации. В Москве и Питере большинство больничных клоунов — артисты. В крайнем случае, педагоги. Плохо, когда клоуны работают сами по себе. Нужна команда — коллектив проверенных и надежных людей. И постоянное сопровождение — интересные встречи, обучение, мастер-классы. Наставничество должно быть.

— Как вы строите свое общение с детьми в больнице?

— В больницах многие люди закрыты — и дети, и мамы. Они попали в ситуацию стресса, им тяжело. Поэтому иногда ребенку достаточно быть зрителем общения клоунов друг с другом. Смотрит, а потом, бывает, и включится. Моя задача — как бы раздвинуть стены больницы, чтобы ребенок почувствовал, что детство продолжается, что в больнице тоже можно играть и бывает весело. Я с ходу начинаю придумывать, как окружающие предметы сделать игровыми. Можно играть с тапкой, превращая ее в телефон, доску для серфинга или какого-то персонажа с пастью. С подушками можно играть. Если ребенок тебя не знает, можно начать общение через куклу-помощника на руке. Маленьким детям иногда удобнее разговаривать с куклой, а не с человеком. Потом по правилам у клоуна должна быть пара — другой человек, который, если что, может подхватить игру.

 

— В каких ситуациях требуется помощь партнера?

— Бывают такие ситуации, особенно с тяжелобольными детьми, когда один клоун может вылететь из образа и стать тем, кто он есть, а не клоуном. Кто-то с непривычки реагирует не по-клоунски, например, на капельницы, к которым привязан ребенок, или на слезы мамы. Кому-то трудно уйти, если ребенок плачет и не хочет тебя отпускать. В этих ситуациях инициативу на себя берет второй клоун. У меня не было серьезных случаев такого рода, но я читала про московских волонтеров, которые, работая в паре, смогли скрыть от ребенка агонию его соседа по палате.

— Психологически клоунов готовят к этому?

— Работа с психологом должна быть системной. В работе любого клоуна обязательно случится «первый ребенок» — человек, которого вы потеряете. Я пошла в больницу без этого знания. Лейкоз не всегда лечится, и нужно быть готовым к этому. Ты должен надевать нос, становиться клоуном, потом снимать нос и оставлять все это в больнице.

— У вас сразу получилось?

— У меня было два ухода — мальчики. Ушел ребенок, с которым я начинала и дружила потом год. Через 40 дней ушел другой. Это было тяжело очень. Поэтому я считаю, что больничным клоуном лучше быть не молодому человеку, а более зрелому, у которого отношение к смерти уже есть. Чем устойчивее ты сам стоишь на ногах, чем больше у тебя точек опоры, тем меньше шансов, что ты выгоришь или передумаешь.

— Зачем вам нужно быть клоуном в больнице?

— Я уже не могу не быть клоуном. Если бы люди знали, кто такие клоуны, их было бы больше. Клоун — это не роль. Это ощущения себя внутри, когда ты счастлив. Когда ты спокоен и чувствуешь внутри себя безопасность и комфорт. Это отсутствие внутреннего критика.

— Только в больнице вы клоун?

— Дома у меня тоже бывает такое состояние. Когда тебе комфортно, ты играешь с детьми. Входишь в это состояние, когда надеваешь нос. Можно позволить самой себе что-то из ряда вон. И внутренний критик не говорит тебе: тыжемать! Я — клоун. Я теперь умею наполнять себя всем, что доставляет удовольствие. А потом это находит выход.

 

— Расскажите о методике!

— Меня наш психолог Катя Бойко однажды спросила: «Ира, а сколько процентов твоей жизни занимает больничная клоунада?» Я сказала, что, возможно, нисколько. Это никакую часть жизни не забирает, это просто выходит то радостное, что ты накопил. Ничего не отнимается, но выходит в нужное русло.

— Как относится семья к вашему делу?

— Я благодарна семье. Что муж готов смотреть, слава богу, за детьми, пока я хожу. Я не так много хожу — раз в неделю. Дети мне помогают. Разговариваю с детьми в больнице, имея опыт общения со своими. София мне дает много идей разных. Она не в садике, она творит дома. Из шнурка может сделать себе червячка и может всё превратить во всё. Меня это восхищает.

— Она еще не клоун?

— Она уже готова. Когда я прихожу из больницы, семья — папа, София и Лукашка — встречает меня с носами и в шапочках. Хотя обычно папа серьезный.

Семья и школа

— Чем вы занимались до волонтерской работы в больнице?

— Я работала воспитателем в детских садах. Потом ушла из воспитателей и придумала идею собственных развивающих занятий для детей. Сейчас у меня, к слову, совсем другой взгляд на развивающие занятия, и я считаю, что систему дошкольного воспитания давным-давно нужно реформировать. Меняются дети, их интересы, стремления и даже режим. Сейчас дети меньше спят, но в нашей системе каждого, иногда насильно, укладывают в тихий час в постель. Если копнуть эту тему, откроется много проблем.

 

— Ваши дети ходят в сад?

— В садик ходил только Никита. Я сама готовлю детей к школе, это не занимает много времени и не требует громадных усилий. Я считаю, что София должна получать до школы только домашнее воспитание, она же девочка, ей нужно быть ближе к маме.

— Какая у вас сейчас тактика воспитания детей?

— Сейчас я понимаю, что детям нужно давать свободу. Я, например, не учу Софию рисовать. Она ни разу не спросила меня, как нарисовать собаку — просто берет и рисует. Может нарисовать, как две собаки летят по небу за кошкой. Дети занимаются только теми вещами, которые им по-настоящему интересны. Моя задача — услышать, что хочет ребенок. Я себя иногда ловлю на том, что София мне что-то говорит, а я ей отвечаю, даже не оборачиваясь. А нужно бы повернуться и выслушать ее. Просто услышать. Не шум за спиной, а ребенка.

 

— Где берете время на рукоделие?

— Я не могу сидеть просто так. Рукоделие занимает у меня 20 минут в день. Три месяца — и сумка готова! Сумка с вязанием у меня всегда с собой. Я в детстве много шила, даже рубашки могла сшить брату. Сама сейчас удивляюсь. Хочу научиться шить платья — длинные, красивые, с вышивкой и воланами.

— Такие же яркие, как сумки?

— Я вообще люблю яркие цвета, зажигательные танцы, итальянский язык. Мне иногда кажется, что я не карел и не скандинав. С десяти лет я учу итальянский язык. Мне муж предложил поехать в Италию. Я не могу — не готова. И сумки эти колумбийские… Я иногда представляю себе, как аборигены сидят на берегу океана и вяжут свои колумбийские сумки. Этими ощущениями моря, тепла, света и цвета я периодически и наполняю себя. И еще музыкой, летящими платьями, хорошими людьми и пробами нового. Клоуну нужно всего этого много.

---