Жизнь в ритме фукуса

Мы встречаемся с Ольгой Белоноговой рано утром — это удобно. Сейчас Ольга использует это время, чтобы позаниматься английским, встретить с кофе мужа, возвращающегося с дачи, и поговорить с журналистами. Вечером свободного времени у нее нет — она общается с гостями, проводит экскурсии по музею. Например, в «пещере» с художественными отпечатками петроглифов Ольга рассказывает о древней культуре людей, живших на берегах Онего и Белого моря, в другом месте — о традициях и быте карелов. Здесь же можно узнать вкус Карелии, ее запах и цвет. Влияние сразу на все органы чувств человека, включая чувство прекрасного, — особенная гордость хозяйки. Она считает это одним из главных своих открытий.

Нам интересно, как возникает идея, которая некий проект превращает в живое дело, приносящее и радость, и успех. Как не бояться, делая пробные шаги в предпринимательстве? Об этом, а также об ощущениях от жизни, о семье, детях и животных разговариваем с Ольгой Белоноговой, хозяйкой музея-ресторана, соседствующего с художественным салоном «Кимберлитовая трубка».

— Сколько лет вы экспериментируете на этой территории?

— Мы здесь уже девять лет, а идея добавить к художественному салону гастрономический вектор возникла примерно полтора года назад. Я смеюсь: думала, что первыми в списке будут зрелища, но сейчас понимаю, что нужно начинать с хлеба. Зрелище прекрасно воспринимается гостями после того, как они становятся сытыми.

— Можете рассказать, с чего вы начинали?

— Всё началось с моей коллекции фарфора. Я, как все коллекционеры, с головой нырнула в эту тему. Начала покупать предметы, обзавелась друзьями и коллегами из разных городов и стран. Я стала изучать эпоху соцарта и все, что с ней связано. Мои интересы стали расширяться, и я погрузилась в старинную мебель, а оттуда — в металл и немножко в живопись. Коллекционеры часто как серферы легко перескакивают с темы на тему.

— Чем вас привлекла тема советского фарфора?

— Однажды я прислушалась к своим ощущениям и поняла, что когда я смотрю на статуэтки советского периода, то ощущаю, что мне хочется их иметь у себя, чтобы держать их руках, изучать и любоваться ими. И я сначала одно купила, потом другое, потом узнала, что они связаны с третьим, и тоже это купила.

А потом в какой-то момент я поняла, что обладать предметом для меня менее важно, чем получать наслаждение просто от впечатления. Я иногда даже не успевала достаточно глубоко изучить купленную вещь, как уже переходила к покупке другого предмета. И мне этот процесс не понравился. И, наверное, на этом моменте у меня остановился процесс приобретений вещей. Оказалось, что достаточно пойти в музей и получить впечатления, которые никто у тебя не отберет, и этот покупательский зуд, который часто присущ коллекционерам, растворился. Как по щелчку — раз и всё.

— Вы привыкли анализировать свои ощущения?

— Это да, анализ ситуаций — это у меня профессиональное. Я получила образование инженера-программиста и много лет работала в этой сфере. Сейчас уже есть привычка доверять себе без анализа, полагаясь на первое впечатление, на реакцию организма. Например, особые покалывания в руках — верный признак того, что человек, или вещь, или какое-то явление производят на меня впечатление. Тогда уже можно не анализировать. К тому же, анализ занимает много времени. А время очень для меня важно. Почему-то у меня так складывается жизнь, что мне всегда требуется впихнуть в единицу времени очень много операций. Поэтому я решила экономить время и опираться на свой опыт ощущений.

— «Кимберлитовая трубка» у вас возникла после отказа от коллекционирования?

— Эта идея была от ощущения наполненности, которую хотелось куда-то излить. Мне надо было придумать, как переформатировать накопленный багаж. Первым направлением в работе салона была работа в интересах клиента по приобретению предметов в коллекцию. У меня были связи со специалистами, некий накопленный опыт и возможность помогать действующим и начинающим коллекционерам в атрибуции предметов. Но оказалось, что востребованность в этих услугах очень низкая. Тогда я решила, что у меня будет галерея, где можно проводить выставки. Выставки были бесплатными, но мне очень нравилось продавать работы художников, которых я люблю. Это было интересно. Так и возникла «Кимберлитовая трубка».

— Муж вас поддержал в желании создать свое дело?

— В тот момент муж не был готов к этому. Он же привык видеть меня дома с тарелкой щей и компотом. Я почти всё время уделяла семье. После двух подряд декретных отпусков, связанных с рождением сыновей, осталась дома. Но, наверное, сидеть все время без своего дела — это не мое. Потом детки подросли, стали самостоятельными. Они могут сами и приготовить себе, и убрать за собой, если им нужно.

— Как вы сумели этого добиться, кстати?

— Нет, к постоянному порядку я даже не пытаюсь их приучить. Мне нравится теория, что у подростков в комнате всегда творится то же самое, что и в голове — хаос. И я представила, что мой ребенок со своим хаосом в голове вдруг помещается в идеальную комнату: ни ему, ни комнате не станет хорошо. Мне кажется, что если из-за двери детской комнаты ничего не вываливается и не нарушает ваш баланс, значит, всё хорошо и на этом надо успокоиться.

— В остальном у вас порядок?

— У нас в доме много животных. От них много шерсти, но любви больше.

Сейчас у нас есть собака — лабрадор Джу (Джульетта). Она любит всех, любит всегда, она готова всегда быть с тобой. Собака из отказников. Я не смогла бы, наверное, сама хорошо воспитать пса — я все ему разрешала бы. А тут мы взяли уже взрослую и умную собаку. На тот момент ей было пять лет. Еще у нас живут две кошки, одну зовут Кошка, другую — Мурка. Они не дружат между собой, потому что старшая не может делить территорию и нас еще с кем-то. Но это не мешает другим интегрироваться в пространство. У нас есть две морские свинки — Зоя и Петя. Были хомяки, младший сын их разводил. Теперь он хочет крысу. Представляю, в каком стрессе будут наши кошки-охотницы. Был у нас еще кролик, не декоративный, а кормовой. Он научился ходить в кошкин туалет, но ел стены, прогрызая гипсокартон. Однажды мы с детьми из лагеря пришли в Эколого-биологический центр, увидели там крольчиху Снежану Денисовну и сразу поняли, что наш кролик нашел себе подругу. Директор центра взяла его, впечатлившись гигантскими размерами нашего зверя.

Чтобы избавиться от шерсти, мы купили Яшу — умный пылесос, но он не справляется.

— Как возникла тема гастрономии в этом вашем художественном пространстве?

— Самым главным толчком стал анализ рынка с точки зрения предпринимателя. Однажды мы с мужем решили, что уезжать из Карелии не хотим. Стали думать, какое дело нужно развивать, чтобы это было востребовано. Решили, что эта тема — туризм. Сначала подумали о горе Воттоваара, хотели там организовать туристический бизнес — привозить людей, рассказывать им, влюблять гостей в наш край. Но не пошло — и логистика тяжелая, и местные особенности есть, и далеко от Петрозаводска. Потом решили, что и здесь можно что-то показывать туристам. Например, рассказывать о Карелии через ее художников. Я выслала это предложение туроператорам, и вроде всем понравилось, но результат был нулевой. Потом я немножко закрутилась с гастротуризмом. Поняла, что это отдельная специализация, через которую можно все остальное в Карелии показывать: и культуру, и быт, и традиции. Это было озарение — все, что накопилось за девять лет, можно подавать через точку входа, связанную с едой. И это сработало. Люди приходят за едой, но потом забывают об этом, наслаждаясь видом еды и окружающего пространства.

 

— У вас есть дизайнер блюд?

— Это всё делает наша команда. Когда находишься в этом пространстве, глаз сам настраивается на красивое. Конечно, присутствие здесь художников, дизайнеров — всё это влияет. И, конечно, я стою над душой и говорю: вот здесь не хватает зеленого листика, здесь перевес композиции, а здесь ты положил черные калитки на черную доску, и все, они пропали — надо положить зеленый лист малины под калитку, чтобы добиться контраста. Эстетика блюда для нас очень важна, мы следим за соблюдением композиции и верной цветопередачи. Главный концепт всего — мультивпечатление, воздействие на все органы чувств, включая чувство прекрасного.

— Есть у вас конкуренты?

— С точки зрения бизнес-процессов, наверное, есть, но с точки зрения жизни я за то, чтобы карельской кухни было больше. Профессиональная среда не разъединяет, а сплачивает. С Тармо Васениусом (шеф-повар ресторана «Карельская горница» — прим. ред.), например, мы представляли карельскую кухню в Москве. Тармо с удовольствием делился своим бесценным опытом и давал полезные советы, это было очень важно для меня. Мы дружим с конкурентами!

 

— Какие у вас планы?

— Я не знаю, что мы будем делать в сентябре. Стратегия понятна, а тактика придет со временем. Мне очень нравится наблюдать за движением водоросли в Белом море. Есть там такая водоросль — фукус. Она растет на литорали, в приливно-отливной зоне. Два раза в сутки море приходит и потом уходит. Когда мне в редкие моменты удается спокойно посидеть на Белом море, я смотрю на этот танец фукуса, и до чего мне нравится жить, как он. Волна идет — он посильнее колышется, волны нет — он спокоен. Зачем мне что-то планировать, если всё может измениться? Будем ждать свою волну.