Рождение Петрозаводска. Круглый стол

Первый круглый стол по теме «Петрозаводск и Северная война: почему Петр Первый основал завод в устье Лососинки» прошел в ПетрГУ. Ученые, общественники, специалисты по туризму, студенты и журналисты встретились в рамках спецпроекта «История подвига».

«Республика» публикует видео-трансляцию круглого стола и расшифровку беседы.

https://eb.utuoy/q1eMKW6Nq18

---

Что здесь было, когда еще ничего не было: предыстория Петровского завода

 Кандидат исторических наук, старший научный сотрудник КНЦ РАН Максим Пулькин:

— Поиск места для строительства завода был делом долгим и тяжелым. Была организована экспедиция специалистов Патрушева и Блюэра, которые должны были все прояснить и узнать. Должны были совпасть три важных фактора. Первый из них – это транспортные пути, то есть провоз продукции до будущего Петербурга должен быть простым и удобным. Также необходимы были запасы железной руды. И третий момент – это реки, которые могли бы вращать механизмы завода — в то время это был единственный способ. Все это совпало у нас.

Потребность в строительстве завода была очевидна. Битва под Нарвой для русского оружия оказалась в высшей степени печальной: разгром русской армии, Петр бежал, утратил всю артиллерию. Нужно было компенсировать эту потерю и создавать армию, прежде всего, артиллерию, буквально с нуля.

Россия в Северной войне выступала страной нападающей, а Швеция была в то время государством довольно-таки миролюбивым. Ту территорию, которую они хотели и могли захватить, они уже захватили. Петра Первого же положение, когда не было выхода к Балтийскому морю, совершенно не устраивало. Историки спорят до сих пор, почему у Петра Великого со всеми его странностями было такое маниакальное желание иметь выход к Балтике. Конечно, могли быть и прагматические цели — торговля. Но могут быть и другие объяснения психологического характера.

 

Начало города Петрозаводска – это история интересная и захватывающая. Здесь нужны какие-то моральные оценки, исходя из ситуации военного времени, когда то, что кажется аморальным в обычное время, перестает таким быть.

На войне, как в любви, все средства хороши. В данном случае как раз та самая ситуация.

Был такой «заводчик» Бутенант фон Розенбуш. Он производил замечательную продукцию, но у него были свои «вольности» — нарушения, в некоторых случаях объяснимые. Например, он устанавливал свои цены, какие считал нужным. И тут появляется Александр Данилович Меншиков. Он эти заводы у Бутенанта, если помягче выразиться, конфискует – «отписаны в казну». Бутенант жаловался Петру Первому. Петр был крайне недоволен: что это за безобразие, притесняют фабриканта. Меншиков же выступал в роли этакого негодяя: отбирал предприятия, казнокрад.  А Петр повсюду замечательный и хороший.

Меншиков основывал заводы. Он первым приехал сюда и решал все вопросы. Он рисковал собой, испытывал большие неудобства, напрягал свои силы, старался. Что касается Петра, то он впервые приехал в наши места только в 1718 году.

Получается, основатель завода – Петр Алексеевич, а труды все на себя взял Александр Данилович.

В истории с Бутенантом Меншикову была уготована некрасивая роль: отнять предприятия. Оборудование для новых заводов взяли как раз с фоймогубских заводов. Бутенант, конечно, был недоволен, жаловался, но потом внезапно скончался. Так вот случилось. Его сын пытался решить этот вопрос, но у него ничего не получилось.

Это, конечно, история некрасивая, «рейдерский захват», но тогда нужно было решать проблему быстро, радикально, предельно дешево и очевидно другого пути просто не было.

Появилось предприятие, которое дало жизнь городу. Читая документы того времени, мы видим, насколько люди были поглощены, увлечены проблемой: как можно лучше, как можно быстрее наладить производство, сделать его более эффективным. Все население было поглощено общей целью. Но местные жители по этой части испытывали совсем другие эмоции: перегородили плотинами речку, приписали к заводам, тяжелый труд за минимальную плату — ужасная картина.

Вопрос ведущего: Мог ли административный центр Карелии вырасти не на месте современного Петрозаводска, а в Фоймогубе, где находились заводы Бутенанта?

Максим Пулькин: — История не знает сослагательного наклонения. Были разные попытки, разных людей перенести столицу. В Вытегру, например. Были и другие варианты. Но Петрозаводск расположен уж очень удачно, с Фоймогубой не сравнить. Да и планов таких никогда ни у кого не было. Мне думается, что Фоймогуба административным центром в этой ситуации стать не могла.

---

Когда же все-таки основали Петрозаводск?

 Доктор исторических наук, профессор ПетрГУ Александр Пашков:

— Еще с дореволюционных времен, с XIX века, считалось, что дата основания Петрозаводска – 29 августа. Те краеведы, которые об этом писали, опирались на фразу из походных журналов царя Петра. В них расписано по дням, чем он занимался. И от 29 августа есть запись: «Александр Данилович отсель поехал на заводы». Опираясь на эту фразу, краеведы делали вывод: 29 августа Петр отправил Меншикова основывать завод, и в этот день завод и был основан. Те, кто более осторожно подходили к этому вопросу, говорили, что если 29-го он только выехал из Лодейного поля, то завод основал в конце августа-начале сентября, но точную дату предпочитали не называть.

В последние годы удалось найти два источника, которые меняют наши представления о том, как был основан Петрозаводск.

Во-первых, никто не обращает внимания на саму фразу: «Александр Данилович отсель поехал на заводы». Означает ли это, что он приехал в устье Лососинки, где был тогда дремучий лес, и этот дремучий лес можно считать заводом? Конечно, нет. Он поехал на реальный завод. Нам удалось найти в Архиве древних актов и опубликовать в «Ученых записках» ПетрГУ письмо Меншикова Петру Первому от 29 августа, посланное из деревни Горка (современный Кондопожский район — прим. ред.).

Удалось доказать, что походный журнал царя Петра – это не такая строгая хроника того, чем Петр занимался. Это документ, который иногда составляли задним числом. То есть 29 августа автор только узнал о том, что Меншиков поехал на заводы. На самом деле 29-го рано утром Меншиков был уже в деревне Горка. И ехал он отнюдь не в устье Лососинки, а на заводы Бутенанта, а точнее — на Устьрецкий завод. Усть-река – это сейчас заброшенная деревня в 12 километрах южнее Ламбасручья. Кстати говоря, не Фоймогуба, а именно Усть-река была центром заводов Бутенанта, потому что там находилась его постоянная резиденция. И Устьрецкий завод просуществовал тогда очень-очень долго. Меншиков ехал туда, чтобы решить простую задачу: узнать, какое оборудование и каких людей можно переместить с Устрецкого, Лижемского, Кедрозерского и Фоймогубского заводов на будущий Петровский завод.

Вероятно, ветер на Онежском озере отнес его судно на запад. Так он не попал в Усть-реку, а оказался в Горке. И в четыре утра он пишет: «Мы сейчас же выезжаем». Кто бывал рано утром на Онежском озере, знает, что в четыре утра здесь абсолютный штиль и на веслах можно двигаться очень свободно. То есть, если 29-го Меншиков был в Устьреке, где-то 30-го он мог оказаться на Лососинке,  30-го или 31-го мог заложить Петровский завод.

 

Но есть и еще один документ, который позволяет конкретизировать эту дату. Сохранились ведомости учета рабочей силы на строительстве Петровского завода: расписано в какой день сколько человек работало. Ведомости начинаются с 1 сентября. Предположить, что завод основали 31-го, и, тем более 30-го, а стали
работать только 1-го – маловероятно. Предположить, что основали 31 августа, а с 1 сентября приступили к работе – это тоже очень долгая раскачка. Вероятнее всего, 1 сентября утром провели короткую церемонию закладки, отслужили церковную службу и началась работа.

Как вполне вероятную гипотезу я предлагаю, что Петрозаводск был основан 1 сентября по старому стилю или 12 сентября по новому.

По моим представлениям, так был основан Петровский завод. Изначально он назывался Шуйским, потому что находился на землях Шуйского погоста и самые первые крестьяне, пригнанные на строительство завода, были из этих земель. Всего приписали 40 дворов, то есть 40 человек. Потом стали приписывать все больше, больше и концу жизни Петра Первого к петровским заводам, включая Повенецкий, Кончезерский было приписано 50 тысяч дворов.

Во время  основания Петрозаводска были поселения в Сулажгоре, в Машезере, в Соломенном. Но в устье Лососинки, где построили завод, по данным краеведа Тихона Баландина, была рыбачья хижина, где летом останавливались рыбаки, а чуть выше по течению — мельница, на которой крестьяне из соседних деревень мололи зерно на муку. И  больше ничего не было. Кстати, в Петербурге только что вышло собрание трудов Тихона Баландина, опубликованное современными учеными.

---

Кто работал на Петровском заводе?

Научный сотрудник Национального музея, Заслуженный работник культуры Карелии Михаил Данков:

— Территория на границе современных Кондопожского и Медвежьегорского районов – с 1675 года территория супериндустриальная. В Фоймогубской волости было пять заводов: в Усть-реке, Усть-матке, Кедрозере, Лижме, Фоймогубе. Это были не только заводы, это были поселения с развитой инфраструктурой. Продукция шла в Новгород, в Москву. Близкая вода позволяла этим заводам работать очень ударно. Все вело к тому, чтобы эта территория получила имя Бутенантбург и стала будущей столицей. Она была материальным и духовным центром.

Там работали  иностранные рабочие, которые в начале 18 века попали на завод на Лососинницу. У этих заводов своеобразная история. Первоначально был такой «гамбуржинин» Питер Марселис или Петр Гаврилович Марселис, который имел двух сыновей – тоже Петров Марселисов. Отсюда до сих пор часто у исследователей идет путаница — три Петра Марселиса жили в одно время и были связаны с этим промышленным производством. Тоже самое можно сказать и о Бутенанте. Существовало два Андрея Бутенанта: Андрей Иванович Бутенант фон Розенбуш. («Розенбуш» переводится как «розовый куст» — это дворянский титул, который Бутенант получил в конце 70-х годов 17 века). Кроме того, Бутенант являлся дипломатическим представителем датского короля. Это не просто промышленник, не просто заводчик, а достаточно крупная политическая фигура.

Заводы Бутенанта в конце 18 века перешли к его сыну Андрею Андреевичу. В этом вопросе тоже много непонятного.

Видимо, и сам царь, и его приближенные предчувствовали недолгую жизнь частных заводов Бутенанта. Эти заводы, конечно же, были колоссальны. Некоторые специалисты говорят о том, что к 1702 году на четырех заводах Бутенантов в Фоймогубской волости выпускалось 22,6 процента всей металлургической продукции России.

То есть именно здесь ковался оборонный щит России.

Если говорить о том, кто работал на заводах, нужно вспомнить указ Александра Даниловича, по которому к заводу приписали территорию Олонецкого уезда – погосты и волости. Первыми рабочими были люди, которых переселили из Фоймогубы. Это были иноземцы, главным образом — саксонцы. Среди них достаточно много было людей из Германии и с современной территории Голландии. Часто таких людей называли «гамбуржинины». Также работали участники экспедиции Патрушева, Головочева и Блюэра. Эта экспедиция работала как раз на территории Фоймогубы.

Но помимо иноземцев первыми работниками, первыми жителями слобод были и те, кто приехали с бывших заводов Марселиса: с Ярослава, Тульских заводов. Но они составляли не очень большой процент.

По документам 1720-1723 годов – ревизским сказкам — в нашем городе находилось до 600 дворов, то есть три тысячи человек.

Тульские кузнецы на территории будущего города основали целую слободу. Она так и получила название – слобода Тульских и иных городов кузнецов. Надо сказать, что понятие Петровская слобода – достаточно абстрактное.

Если взять во внимание первый картографический чертеж Матвея Матвеевича Витвера, кто бы мог подумать, что на землях, где, как писал Баландин, были пара хижин рыбаков, за очень короткое время воздвигнут  шестибастионную оборонительную линию. Эти оборонительные сооружения захватывали территорию завода и территорию некоторых слобод.

Через 10 лет после строительства оборонительной линии приступили к строительству «фортеции» или «крепостицы». Это почти полная копия дерево-земляной крепости на Янисаари – это современная Петропавловская крепость. И чертеж крепости в Петербурге также создавался человеком, связанным с Карелией. Это некий Жозеф Гаспар Ламбар де Геран.

Крепость находилась на территории современной гостиницы «Маски», Музыкального театра и захватывала начало Пушкинской улицы. В конце 50-х годов, когда строилось здание Публичной библиотеки, рабочие совершенно случайно натолкнулись на один из валов этой крепости, прокладывая трубопровод. На нем нашли шпагу западноевропейской фирмы «Клингенталь». Она находится в Национальном музее.

Можно поставить вопрос: а почему бы не восстановить эту фортецию или другие совершенно уникальные постройки, например, зимний дворец Петра или Петропавловский храм.

Режим работы на Петровском заводе был крайне тяжелый.

Известно письмо Геннина Петру Апраксину 1714 года. В нем он достаточно цинично пишет: «Кнутом управлять на заводах нельзя, а вешать грех».

Меншиков принес много негативного в социальную жизнь. Есть его указы 1708 года о том, чтобы жен и детей «бегунков» — людей, которые отказывались работать, — помещали в  сараи, на десять венцов углубленные в землю. Жен и детей брали в качестве заложников, чтобы сократить побеги. Кроме того, Меншиков говорил: «вешать пятого с жребья».

Рабочий день длился от 14 до 16 часов. Заработная плата – мизерная. В 1716 году ликвидировали  Олонецкий батальон, и более 300 солдат приписали к заводам. Они получали от 10 до 12 рублей в год. При этом пуд сала стоил один рубль.

Крестьяне – черносошные или подьячи, посадские дети – были лично свободны. Земли были общинными, и эти черносошные крестьяне, которые в конце 18 века стали государственными, лично не были ни под кем. Но выполняли дела на уровне «тягла», то есть работали на заводах.

Можно поставить вопрос и о том, чтобы поставить монумент первому петрозаводчанину. Это может быть, например, Вольф Мартин Циммерман. Он всю жизнь проработал здесь, входил в ту самую команду Патрушева. Инженеры, особенно западные, получали лучше. Он, например, получал в 1719 году 220 рублей годовых. Через какое-то время помимо живых денег стали выдавать рожь. Тому же Циммерману после 1720 года было назначено 25 казенных четверти ржи. Одна четверть – это девять пудов.

18 век – это крайне тяжелое время. Петр ломал страну через колено. Но это можно было понять. И наш завод возник только потому,  что линия фронта была в двух шагах.

---

Что производил Петровский завод?

Известный журналист и краевед Николай Кутьков:

— Я хочу сначала немного сказать в защиту Александра Даниловича Меншикова. Все-таки этот человек для нас не чужой, что бы он там не натворил. Он замечательный распорядитель, администратор, как сейчас бы сказали, эффективный менеджер, он прекрасный полководец, военачальник.

У Бутенанта он заводы не конфисковал. Бутенант сам предложил заводы в казну отдать.

И Меншиков обещал заплатить за это деньги: 20 тысяч рублей. В перерасчете на современный курс, это где-то 200 миллионов долларов.

Но потом началась эта игра: Меншиков — на Петра, Петр — на Меншикова. Ясно, что таких денег у Петра лишних не было, и он обошелся малой кровью.

Пушки Петровского завода стали рваться на первых же испытаниях. Грамотной науки о чугуне тогда не было. И все испытания проходили чисто эмпирическим путем: отливали полоску чугуна, нагружали его определенным весом. Если она ломалась от минимального веса – определяли ее в ядра или балласт. Ломалась от большей нагрузки — этот чугун определяли как «полупушечный» для пушек с толстыми стенами, для береговой артиллерии, где вес оружия не важен. Если она ломалась от максимальной нагрузки, это уже был пушечный чугун.

Сохранился реестр конца 18 века. Все озера, в которых добывали руду, расписаны по возможности литья пушек. Допустим, Укшезеро – «только для литья припасов», Сундозеро – «для литья пушек», Кегозеро – «отменная доброта для пушек», Унасозеро – «отменная доброта для пушек», Салозеро – «превосходная доброта для пушек».

Специалисты определяли на глаз, с помощью лабораторных испытаний, что мешает. Если расплав чугуна сильно пах серой, и из него получались некачественные орудия, ясно было, что виновата сера. Если очень много песка в руде, это тоже влияло на качество. В этом отношении идеальной была руда в Швеции. Их пушки русские очень хвалили, потому что чугун из шведской руды выходил мягкий, ковкий. Видимо, поэтому Швеция стала так эффективно воевать: у них были хорошие запасы железа, у них были прекрасные пушки. Даже в войну 1941-45 годов Швеция снабжала Германию высокосортной железной рудой, марганцем, вольфрамом для броневой стали.

У нас руды в основном болотные, в конце 18 века – озерные. А болотная руда содержала железа где 11 процентов, а где и вообще 4 процента.

В нашем чугуне фосфора и серы было гораздо больше, чем в шведском. Поэтому пушки и лопались. Как бы не старались умягчить чугун, ничего не выходило. Привозили сюда иностранных специалистов, например, Джозеф Поуль. Он приехал, сказал: дайте мне жалование, помощников и я приведу ваш чугун в исключительную доброту. Ничего у него из этого не получилось. Он какими-то знахарскими методами попытался это сделать. «Английский проходимец» потом его стали называть.

Но, когда сюда пришел Геннин, у него вдруг пошли плавки очень хорошие. Пушки стали выдерживать пробные выстрелы. Кстати говоря, пробы производили там, где сейчас улица Пробная. Солдаты, которые ее проводили, имели специальную амуницию, даже каски – «железные шапки». Геннин, когда разрабатывал Дворецкий рудник там, где сейчас санаторий Марциальные воды, велел его законсервировать «для будущих войн». «Драгоценная руда» он ее называл. Но когда организовали Александровский завод, и стали эту руду использовать, не пошло – пушки стали взрываться. Поэтому и пригласили Гаскойна сюда. Потом от болотной руды вообще отказались, только озерную стали использовать: она содержала до 30 процентов железа.

На гербе Петрозаводска изображены скрещенные книппели, говорящие о том, что наш город в первую очередь военно-морской город. Он снабжал артиллерией Балтийский флот.

Сначала тактика морской войны была чисто абордажная: подплывали к вражескому кораблю, брали на абордаж и с помощью стрелкового оружия и легких пушек на палубе затевалась свалка. Так делали, например, в Гангуте, когда брали шведский фрегат «Элефант». Вот почему Петровский завод делал очень много мушкетонов – короткое ружье или «абордажный пистолет», ручной дробовик.  Затем тактика морской войны поменялась, и основной упор делали на обстрел судов с помощью этих книппелей. Когда летели два скованных снаряда, они вращались беспорядочно, рвали снасти, ломали мачты, и корабль терял ход.

Поэтому в первую очередь здесь делали морские пушки. Первый фрегат, который вышел с Олонецкой верфи, как раз вез пушки, и вел его лично Петр по Свири в Петербург.

Корабли на Олонецкой верфи делали не самые мощные – четвертого-пятого ранга. Самые большие делали в Адмиралтейской верфи в Петербурге. А мы снабжали эти корабли железом, крепежом, балластом, якорями. Ну и оружием: стрелковым, клинковым, солдатскими и армейскими фузиями.

С ними воевали и у Лесной, и под Полтавой. В дальнейшем — благополучно закончили Северную войну тоже с помощью нашего олонецкого оружия.

Десятки тысяч единиц оружия, шпаг, кортиков офицерских – все это делали мастера пришлые. Их привозили из различных областей. На одном штуцере в коллекции Петра Первого было выгравировано имя мастера – Иван Иванов. То есть у нас были высококлассные оружейные мастера.

Александр Пашков: — Пока шла война, заводы были, а только она закончилась, заводы стали закрываться. Это уже говорит о том, что выиграть войну без Петровских заводов было невозможно. Тот факт, что мастера, воспитанные на Петровском заводе, были потом переброшены на Урал, это тоже говорит о том, какую роль он сыграл.

В системе государственного регулирования, когда государству надо, идет мобилизация всех сил, всех ресурсов. Когда такая потребность отпадает, то, что не имеет прочной рыночной основы, начинает рушится. После 1736 года из  заводов Бутенанта и Петровских заводов остался только один — Кончезерский завод. Это была временная система.

В ходе обсуждения я подумал, что мало у нас литературы по истории Петрозаводска. Нет капитальных академических работ, мало и научно-популярных. Поэтому часто одна информация переходит из книги в книгу, даже если она ошибочная.

Здесь несколько раз упоминали заводы Бутенанта, их захват государством. Но эти заводы успешно действовали при старшем Бутенанте — Андрее Ивановиче. Когда он в 1701 году умер, заводы унаследовал его сын. У него не было опыта, авторитета, знаний, склонности к этому делу, поэтому начались проблемы. Когда после битве под Нарвой пошли большие заказы на пушки, они, во-первых, выполнялись с опозданием, во-вторых, возникла проблема с доставкой в Петербург. Андрей Бутенант-младший не мог договориться с местными крестьянами о вознаграждении за перевозку.

Конечно, когда остро нужны пушки, а проблема в том, что крестьяне и частный владелец не могут решить вопрос доставки, ее решили радикально. В 1702 году заводы были национализированы. В данном случае государство забрало заводы не ради прибыли, а ради решения конкретных дел.

К вопросу о том, что заводы Бутенанта – это база, это основа. Знаете, сколько человек с завода Бутенанта перешло на Петровские заводы? —  40 человек. А всего там работало 800 мастеров. То есть заводы Бутенанта дали двадцатую часть рабочей силы. Больше 100 человек дала Тула, 30 — село Павлово под Нижним Новгородом, еще 100 — из других мест. Плюс 50 местных кузнецов, которые умели из нашей пакостной руды  делать уклад. Их выявили и принудительно переселили на завод, сделали мастеровыми, потому что у них был опыт из местной руды делать сталь. Такого опыта даже у иностранцев не было. Да и иностранцев здесь было 17 человек из 800.

Только государству под силу привлечь 800 человек любыми путями. В основном, это мобилизационный путь, то есть командно-административная система, которая эффективна в чрезвычайных условиях, но совершенно не работает в условиях мирного времени. Лучших специалистов, порядка 15 человек, Геннин потом забрал на Урал. В том числе он вывез Циммермана. Тот потом так затосковал, что попросился назад. Он вернулся и умер здесь на Кончезерском заводе. Среди тех, кого вывез на Урал Геннин, был и молодой мальчишка Никифор Клеопин – выпускник горнозаводской школы при Петровском заводе. Он потом, во времена Елизаветы, стал начальником всех Уральских заводов.

К вопросу о том, как называлось предприятие – оно называлось просто: Петровский завод. Говорили «поехал на завод», «живет на заводе». Карельской и финское название Petroskoi — это сокращение от Петровский завод, слово «завод» просто отсекли. Слобода тоже называлась Петровский завод. А название Петровская слобода впервые появилось в указе Екатерины о преобразовании слободы в город Петрозаводск.

Маким Пулькин: — Я вынужден напомнить, что у нас есть «История Петрозаводска: власть и горожане», есть «Хроника трех столетий» — научные работы, которые изданы и их можно прочитать. Эти два фундаментальных труда нашего института.

Николай Кутьков: — Вообще-то Карелия, Заонежье и Петрозаводск возникли из желания получить медные пушки. В Фоймогубе первоначально предполагалось медное литье. Потому что из меди пушки получались гораздо крепче. Медь плотнее, пластичнее, и пушку в случае слишком сильного заряда раздувало, она не разлеталась на части, не калечила людей. Вот почему колокола снимали после 1700-го года. Но меди оказалось у нас мало.

Александр Федосов: — К вопросу о мирной Швеции и агрессивной России. Проблема Северной войны уходит корнями в глубокое прошлое. Еще во времена Смуты шведы пытались создать полуостров Швеция, захватив дополнительно Норвегию и Кольский полуостров. Для этого делали все. В период русской Смуты, когда необходимо было противостоять Лжедмитрию Второму, был заключен договор между Василием Шуйским и королем Карлом Девятым. Шведы просили отдать им Вотскую землю. За пятитысячное войско, которое участвовало в походах на Москву, они должны были получить Карельский уезд. Когда войско было разбито, и царь русский свергнут, а шведский король умер, возникла проблема передачи Карельского уезда, после чего началась героическая оборона Карелии.

В Швеции тогда шла династическая борьба между братьями Густавом Ваза и Сигизмундом. Они решили поставить своих ставников. Со стороны Польши – королевич Владислав, со стороны Швеции – принц Филипп. Все земли, которые принадлежали Новгороду, должны были отойти Швеции. В результате длительной борьбы, создания новой власти в лице Михаила Федоровича Романова, в конце-концов удалось заключить Столбовской мир. Но с ним была проблема. Границы долго утверждались, потому что ждали, когда Польша ослабнет и когда можно будет нанести удар всеми силами по Швеции. В этом договоре четко указано, что русские подписывают его, не отказываясь от возвращения этих земель в последующем даже силовым путем. Поэтому Петр выполнял задачи своего деда и говорить о том, что Россия агрессор нельзя. Мы возвращали свои земли.

Вопрос Георгия Чентемирова: Почему в Петрозаводске имя Меншикова не увековечено? Даже нет улицы его имени. Нужно ли это исправлять?

Михаил Данков: — Без сомнения, Александр Данилович Меншиков – важная фигура в истории. И мы должны бережно относиться к прошлому, к истории. Меншиков был у нас в 1702 году – прошел Осудареву дорогу, в 1703-м и в 1719 году. Когда он приезжал на заводы в 1719 году с подачи Петра, известно, как его здесь встречали: палили в 25 пушек. Отсюда в городе пошла традиция палить из пушек по праздничным дням, которая потом перешла в Петербург. У нас было больше пушек, чем в Петропавловской крепости.

Хотя Меншикову и сама слобода, и марциальные воды не понравились.  Но, тем не менее, вопрос о том, чтобы установить ему монумент или назвать его именем сквер или учебное заведение нужно поднять. Он курировал наш край. Известны и его любопытные отношения с митрополитом Фирсом – настоятелем Соловецкого монастыря по поводу вотчинных земель и соли. Мышление у Меншикова было в поразительном коммерческом русле. И, без сомнения, развитие нашего центра, нашего города шло под его присмотром. Имя Меншикова должно найти место на карте Петрозаводска.

---

Следующий круглый стол в рамках проекта «История подвига» пройдет в декабре. На нем эксперты будут говорить о пребывании Петра Первого на территории будущего Петрозаводска и в Марциальных водах. «Республика» приглашает к участию всех заинтересованных. Следите за нашими анонсами.

«Республика» благодарит за помощь в проведении мероприятия Профком ПетрГУ