Как я стажировался на должность «цыгана»

«Люди всё равно идиоты в большинстве своём… А от меня в данном случае требуется лишь рядом постоять. Купят они или нет – никак не зависит от моего присутствия или отсутствия…». В новом выпуске литературного спецпроекта "Абзац" Даниил Плахин рассказывает о том, кто эти люди, которые ходят по квартирам с никому не нужными чайниками, массажерами и сковородками.

Пролог

Мой дед говорил: «Если руки сильные и большая грудь – то не академиком, а грузчиком ты будь». Я, собственно, в академики и не метил. «Я – сочинитель!». Но физический труд уважаю. Да и куда мне от него деться. Я ведь сам себя «рукоположил» в литераторы. Пойди, хотя бы пропитайся теперь короткими рассказами и ещё более короткими стихами… Вот всю жизнь и мыкаюсь. Не пришей нигде рукав. Сочинитель, «называющий всё по имени, отнимающий аромат у живого цветка»… Хотя с другой стороны, зато у меня сюжетов, характеров разных, как конь нагрёб. Люмпены, маргиналы, баши-бузуки всякие… Куда только ни макала меня судьба. Никакому Достоевскому (царство ему небесное) ни в каком остроге и не снилось.

Глава первая (она же последняя)

На Avito всё объявами забито. А толку мало. Посредник на посреднике сидит, погоняя посредником же. Труба просто. Я, когда президентом стану, непременно хвосты им поприжимаю, дармоедам. Например, читаешь: «Требуется грузчик. Оплата ежедневная от тысячи руб.». Звонишь, обнадёженный. Тебе назначают собеседование, на котором выясняется, что с тобой намерены заключить договор, на основании которого тебе будут предлагаться вакансии в разных организациях города… Короче, бабушка надвое сказала. А с тебя причитается несколько соток. На одно подобное объявлению я попался-таки. Но фишка здесь была в другом. На собеседовании мне дали заполнить анкету. После чего было сказано явиться завтра сюда же, в контору (в офис по-ихнему), к девяти. Дескать, на склад уже набрали. Сейчас требуются только на доставку. Я рассудил, что такой вариант даже предпочтительнее. Чем с утра до вечера в помещении, я лучше по городу поезжу. Но придя утром, был разочарован неожиданным поворотом дела.

Соискателей вроде меня пришло ещё около двадцати. Обоих полов, кстати. Это заставило меня задуматься: «Сколько же им народу надо? Нешто они весь коллектив решили заменить? Что это за доставки такие?» Я забыл сказать, что из вчерашнего собеседования мне была ясна, хотя и приблизительно, сфера деятельности данной организации: бытовая техника. Это же не хлеб, и не пельмени, и не алкоголь. Кто в таких количествах берёт сковородки, утюги и фены… Всех попросили зайти в дальний кабинет, откуда вызывали по одному. В какой-то момент вошла одна из женщин, которую я прежде видел в приёмной за столом, и прибавила звук на телевизоре, и без того раздражавший меня тупой клубной, с позволения сказать, музыкой. Мне совсем некомфортно стало. К тому же я решил, что это было сделано для того, чтобы мы не слышали разговора за дверью. Наконец, назвали мою фамилию. Я вышел.

– Вот, познакомьтесь. Это Сергей, он тебе покажет и расскажет, что к чему. От него зависит, будешь ли ты принят или нет. Первые три дня зарплата будет от пятисот рублей. Потом от тысячи. Всего доброго.

Сергей – пацан лет двадцати-двадцати двух. Нарядный. В галстуке, пиджачке и остроносых туфельках. Весьма субтильного телосложения. На грузчика был никак не похож. Для должности какого-либо зама – слишком уж юн. Я опять задумался. Прошли немного по коридору. Серёжа где-то взял хозяйственную сумку, набитую коробками с мелкими бытовыми приборами. Вышли на улицу.

– Работа не пыльная. Деньги водятся… Моя задача – составить твой психологический портрет. Обрисовать тебя шефу: годишься ты или нет.

Я кивнул. И, когда мы зачем-то остановились около пирожковой, неуверенно начал:

– Мне сказали, что на доставку грузчик требуется. Мы машину, что ли, ждём?

– Нет. Щас чувак подойдёт, даст координаты… Дай сигарету. Не успел купить.

Покурили. Вошли в тошниловку. За столиком сидят двое: один с такой же сумкой, как у Серёжи, другой – с таким же, как у меня, недоумевающим выражением на лице. Познакомились. Тот, что с сумкой, предложил нам кофе. Я отказался, Серёжа сказал буквально следующее (причём дважды):

– Если ты угощаешь, тогда конечно. Даже пирожок бы съел.

Чувак с сумкой отсыпал ему мелочи… Мы сели за соседний столик. Пока Серёжа завтракал, говорили о всякой ерунде. Он, видимо, с ходу взялся за составление моего психологического портрета.

– Твоя задача на сегодня мне ясна. В чём заключается наша задача, моя в частности? Мне сказали: «Доставка». Я что-то не пойму.

– Вообще, доставка, да.

– Как? Пеший курьер, что ли?

– Типа того.

– То есть вот это барахло, что у тебя в сумке, мы должны кому-то доставить?

– Типа того.

– «С детства мечтал стать шестёркой».

– Почему шестёркой-то?!.

– Проехали.

Наконец, взяв координаты у чувака с сумкой, мы двинулись к остановке. Тот ещё отсыпал мелочи на проезд Серёже. Дожидаясь автобуса, покурили. Моих, конечно. Да, «работа не пыльная и деньги водятся»… В автобусе Серёжа, открыв в телефоне карту города, показал наш участок. Оказалось, что это район моего проживания.

– Вот, «Химик» знаешь?

Я кивнул.

– Там в воскресенье будет ярмарка-продажа. Сегодня рекламный день. Мы должны пройтись по близлежащим домам, оповестить население, пригласить, рассказать, показать. Ты смотришь, улыбаешься, учишься, считаешь диалоги. С людьми как вообще?

– Понял. Нормально. Я в детстве газеты продавал… Тоже приставал ко всем…

– Ну, тут продавать ничего не надо. Ходишь, общаешься. Главное, улыбайся, неси позитив.

Меня начали терзать смутные сомнения…

В первых трёх-четырёх квартирах никто не открыл. В следующей открыла до невероятности простодушная старушка. И тут Серёжа произнёс монолог, который я потом слышал от него ещё в нескольких квартирах почти слово в слово:

– Здравствуйте! Не ругаться к вам пришли – в гости вас пригласить. Меня Сергей зовут, это вот Кирилл. (От квартиры к квартире имя у меня почему-то менялось). ДК «Звёздный» знаете? Вот. В воскресенье там ярмарка состоится. Ну, по случаю Пасхи. Вот. Товары для дома и быта. Почему вас именно беспокоим и соседей ваших? Нам сказали здоровья вам пожелать, пригласить на ярмарку. А первым десяти жильцам, кого, как вас, дома застаём, сказали подарки раздать. Чтобы вы пользовались, всем хвастались, приглашали родственников на ярмарку. (Уже в «Звёздный», думаю, ярмарку перенёс. Сомнения усилились).

Бабка имела неосторожность вступить в диалог, купившись на его фальшивый тон и льстивую улыбку, доверчиво переспросив:

– Подарки?

– Я ж вам говорю: мы ничо не продаём. От рекламы решили отказаться. Одна минута на телевидении знаете сколько стоит? До ста тысяч доходит. А рекламе кто щас верит. Вам лучше поверят, чем какой-то тёте Асе из телевизора. Мы вам отдаём (денег не надо), вы пользуетесь, в шкаф не прячете, оцениваете качество, всем рассказываете. Приглашайте на порог, вам отдам, да пойду уже. Последнее осталось.

Вошли. Бабка доверчиво улыбается, всплёскивает руками. Серёжа, удостоверившись, что дверь за мной защёлкнулась, входит в раж:

– Зовите всех, кто дома есть!

– Никого нет.

– Выгнали всех? (Смеётся). Ну, а муж, дети, любовник вообще есть?

Бабка (кокетливо улыбаясь):

– Любовник, скажете тоже. Мне уж семьдесят почти.

– Ну, мужчина-то вообще дома есть?

– Сын.

– Вот, сын с работы придёт, порадуете его… Машинка для стрижки и бритья. Дядю Колю сегодня поздравлял, тоже говорит, побреешься – потом сухость, жжение. Здесь таких проблем нет. Лезвия с ионами серебра. Можно на парикмахерских экономить. Ну а на кухне кто хозяйничает, сама? Вот сковородка с антипригарным покрытием. Такая на ярмарке будет стоить восемь тысяч. (Бабка вздрагивает.) Мы вам дарим. Тётю Свету недавно поздравлял, у них тоже эти, знаете, «Тефлон»… «Тефаль»… как их там, постоянно, говорит, пригорают. Первые недели две ничего, а потом – хоть выбрасывай. Тут фирма хорошая, швейцарская, на всю жизнь хватит. Ну а ножи кто, сын, поди, точит? Тоже тут соседку внизу поздравлял, говорит, мученье одно, хоть каждый день точи, тупятся, заразы. Ей вот такой набор ножей оставлял, совсем, говорит, другое дело. Такой набор будет стоить тринадцать тысяч. (Бабка крестится.) Вам в подарок, за то, что дома оказались. Лезвие самозатачивающееся. Таким чем больше режешь, тем острее становится…

Бабка, похоже, счастлива. До сих пор не утратила иллюзий. Воспринимая эту ахинею всерьёз, от всего сердца благодарит, но всё же спрашивает, правда ли денег совсем не надо.

– Какие деньги! Мы что, похожи на тех, кто продаёт? Я же вам говорю: пользуетесь, всем рассказываете, в шкаф не прячете. Это одно из условий, на которых мы вам всё это оставляем. А второе условие, знаете какое? (Бабка напряглась). Вот от этой стены, до этой – такую нам нарисовать сможете? (Бабка удивлённо вскидывает брови). Улыбку! (Бабка эйфорично показывает нам дёсны). Ну, всё понравилось? (Бабка, не пряча дёсны, кивает). А, может быть, что-нибудь особенно понравилось? (Бабке больше всего глянулась сковородка). Как сговорились! (Серёжа оглядывается на меня, я, принуждённо улыбаясь, киваю). Ну, а сами же работали? Знаете, что такое отчётность? (Бабка, всё ещё сверкая дёснами, трясёт головой). Нам в бухгалтерии отчитаться, что не себе оставили, а вам подарили… Общую стоимость успели посчитать? На тридцать две тысячи рублей оставили! Вам скажу, сколько просим – смеяться будете. За всё… семь тысяч. (Бабка испуганно протягивает лежащие на руках «подарки» обратно).

Тут мне дико стрёмно стало. Я много чего не запомнил. Помню, Серёжа, достав какую-то хреновину из сумки и спросив, где розетка, просит бабку повернуться к нам спиной, дескать, это электромассажер для спины и конечностей. Он ей щас продемонстрирует, как приятно им пользоваться. Бабка, изумив меня своей доверчивостью, слившейся с глупостью, поворачивается. У меня в голове мелькает разная чепуха, например, как та падает, тюкнутая в темя или трахнутая электричеством. А я становлюсь соучастником… Глупость, конечно. Но я уже понял, что стал жертвой обмана, придя наниматься обычным грузчиком, стою теперь в прихожей у какой-то малохольной старухи, а стало быть, ожидать можно всего. Бабка не упала, а очень даже довольна работой массажёра. Но, не имея возможности приобрести, извиняется. Серёжа просит две тысячи. Денег нет. Серёжа нехотя складывает коробки в сумку. Говорит, что сказали никого без сувенира не оставлять, просит две сотни «бедным студентам на пирожок да на проезд», предлагая ещё какую-то ерунду… Денег нет.

Выйдя на площадку, я зажал «цыганёнка» в угол.

– Это и есть работа грузчика по доставке? Как последняя… говорить одно, делать другое, думая при этом третье?.. «Кин-дза-дза», сука! У меня сковородка дома – тыщу или полторы отдал – почти год пользуюсь, ни разу ничо не прилипло. Ножик полтинник стоит. Лет пять пользуюсь. Если никто не украдёт (кому он нужен) – мне на всю жизнь хватит. Бороду стригу машинкой – года три назад купил сотен за шесть или семь…

У Серёжи рожа покрылась испариной и приобрела цвет ляжки испуганной Машки.

– Щас бизнес кругом. Без него никуда. Тут тебе дают возможность делать бизнес, не делая даже минимальных финансовых вложений. Квартиру помогли снять. Мы вчетвером живём. Ты говоришь, десятку платишь, у нас дешевле выходит. Вечерами опытом делимся, ребята хорошие… В неделю, бывает, по десять-пятнадцать тыщ подымаем. Я, когда работать пришёл, мне тоже не понравилось. Потом, думаю, надо хоть за проезд отбить. Попробовал – получилось. У них деньги есть. Смотри, какие квартиры… Камеры на каждом подъезде, значит, есть что воровать.

Мысленно рассуждая, что я теряю, продолжая валандаться с этим хлюпиком, закурил: «Фильмов тысячу посмотрел, «Воскресение» недавно прочитал (Нехлюдов во мне не проснулся)… Искандера дочитываю… Стихи всякие, Екклесиаста освежил в памяти… «Любой дурак поумнеет. А я же не дурак, чтобы умнеть-то»… «Много читать утомительно для тела»… «Зачитаешься – в кармане недосчитаешься»… (Почти два месяца дома провёл, исчерпав тем самым свои скромные сбережения…). Объявлений о вакансиях на примете нет… Половую партнёршу сегодня муж дерёт весь день… Во всяком случае, выходной у него… Значит, не приедет… Отжиматься опять… Всегда успею… Чужой город… А скоро вообще в отпуск пойдёт… Вот нобелевскую премию получу – мулаток накуплю полную комнату. Будет знать… Потом и Льва Николаевича потихоньку дочитаю. Томов семьдесят осталось…».

Грешным делом пришла мысль прослоняться таким образом три оговоренных дня, в случае продажи получая по пять сотен за стажировку, потом отколоться. Люди всё равно идиоты в большинстве своём… А от меня в данном случае требуется лишь рядом постоять. Купят они или нет – никак не зависит от моего присутствия или отсутствия… Работать я тут не стану – это факт. А походить можно. Я людей-то, если честно, не люблю (исключая разве что «молодых здоровых пышных женщин»)… Просто тут ещё и на совесть положить надо. А совесть, она ведь со мной живёт, не с людьми. Как я потом с ней спать буду… «Да, жалок тот, в ком совесть нечиста»…

Серёжа выпрямился, поправил галстук, заговорил:

– Парень ты здоровый. Каким спортом занимался?

– Авто-мото-вело-фото…

– Шеф тебя примет, я тебя научу как надо. Всё получится. Щас в соседнем подъезде, я чувствую, мы эту хрень непременно впихнём. Тридцать процентов наши.

– «Нельзя впихнуть невпихуемое». Как говорил Козьма Прутков.

В соседнем подъезде мы ничего не впихнули. Позвонив в три квартиры на первом этаже (это трёхэтажка была), не получив никакого ответа, мы поднялись на второй. Здесь в одной квартире молчок, в двух других – спрашивали: «Чего надо» не открывая. Серёжа громко говорил, что, дескать, устное оповещение жильцов, просил открыть, но тщетно. Когда мы были уже на третьем, снизу послышался грубый, враждебный мужской голос. Жильцы вообще реагировали по-разному. Бывало, приходилось слышать, как молодой парень робеет открыть, бывало, что женщина, открыв, начинала ругаться… Тут мужик поднимался с явным намерением применить физическую силу к жиденькому Серёже, очевидно видев его в глазок, слыша лишь его голос и думая, вероятно, что он один. Увидев меня на верху лестницы, мужик явно струхнул. Брань его сменилась ворчанием. Дойдя до последней междуэтажной площадки, он повернул обратно.

Направляясь в следующий дом, мы увидели этого мужика в компании ещё четырёх таких же. Штрибаны похмелялись, расположившись на скамейке у подъезда, в который мы вошли. Проводили нас недобрыми взглядами и бормотанием.

В двух или трёх квартирах жильцы вступили в диалог, всё было то же самое: человек пускает слюни, услышав о подарках, потом оправдывается, за отсутствие денежных знаков, Серёжа складывает в сумку «подарки»… Дверь одной из квартир третьего этажа открылась, едва он коснулся кнопки звонка. Хозяйка, видимо, вышла с ключом в руке. Серьёзная вся такая, ухоженная. Мамка лет сорока. Чрезвычайно привлекательная. «Мечта поэта». «Ренуара туманная дама». Приятная со всех сторон. Бросив косой взгляд на Серёжу, заперла квартиру и молча процокала мимо меня, стоявшего у перил. Не глянула даже. Но я, в свою очередь, не мог не вздохнуть ей вслед. Пока Сережа вел диалог с высунувшейся из последней квартиры любопытной бабулькой, я спустился на один пролёт и стал ждать у окошка появления «мечты», чтобы ещё разок полюбоваться. Жаль, машина её стояла в двух шагах от подъезда… Я перевёл зачарованный взор на «служителей Бахуса», уже изрядно захмелевших. Четверо сидели на скамейках, по два на каждой, один горячо жестикулировал, стоя ко мне спиной. Его слов не было слышно. Остальных, разумеется, тоже. Лишь неровный гул и сигареты, торчавшие из ртов у четверых сидящих, дёргаясь, подобно стрелкам тахометров, показывали оживлённое участие в дискуссии всех членов компании. Разом сплюнув окурки, поднялись и шагнули в подъезд…

– Киса, кажется, нас сейчас будут бить.

– А?

Слышим снизу несколько хрипатых голосов. Один из них говорит, обращаясь к нам:

– Сами спуститесь или к вам подняться?

Пятеро поддатых, лет около пятидесяти, уже почти наверху. Наперебой говорят что-то насчёт вымогательства, жульничества (с нашей, разумеется, стороны), грозят показать, где зимуют раки. Двое следуют мимо меня к Серёже, остальные тормозятся возле меня на площадке между этажей. Один, схватившись за рукав и заняв крайне не выгодную для себя позицию (спиной к ведущей вниз лестнице), пытается увлечь меня за собой. Это инициатор. Рожа злющая. Я без труда освобождаюсь, понимая, что лёгкий толчок локтём в челюсть может заставить его кувыркнуться. Я вполне солидарен с мужиками, тем более, вспомнив, как сам недавно тряс за шкирку у себя в подъезде разносчика рекламы, пытавшегося запихнуть очередную печатную лажу в мой почтовый. Ноги сломать грозил. Не всерьёз, конечно. Тыкнул его носом в номер тридцать восемь. Но ящик всё равно битком почти каждый день…

– Уходим, уходим… Успокойтесь…

Тут получаю кулаком в пах. Больно. Кубарем катимся вниз ещё на один пролёт. Мужики, подойдя, застают нас уже на ногах. Я прижимаю зачинщика к себе спиной, обхватив правой рукой за горло, зафиксировав её левой. Душу́, короче, сам вжавшись в угол. Мужики колотят меня по башке со всех сторон. Кто-то несколько раз приложил ею к стене (вкруг головы потом шишки были, как на патиссоне, и ухо фиолетовое), кто-то запартаченной «клешнёй» угадал в левый глаз…

– Сука, хоть одного, но задавлю! Пошли (непечатное), (непечатное) !

– Сам ты (непечатное)! Пусти Кольку! Он синий весь!

– Да вы все «синие». С утра уже. Я ему ваще качан отверну щас! Дебилы, отвалите.

– Да (непечатное)! Кто тебя держит.

– Щенка пустите… Сумку возьми, олень!

– (Непечатное! Непечатное!)

– (Непечатное!)

Мой дед в окопе, говорил, четырёх фрицев голыми руками задушил однажды. Как ему это удалось и почему именно задушил – я как-то не уточнял. Но сомневаться в его правдивости у меня никогда не было ни малейшего основания. Да, дед у меня крутой был. А тут репу чуть не раскололи,  гла́за чуть не лишился… Правда и задачи у нас разные: мне бы только вырваться. Заложник мой совсем обмяк – сгоряча я перебарщивал, сжимая ему горло. Я уже и сам не чаял отпустить его, что и поспешил сделать, когда «цыганёнок» проковылял к выходу.

Выйдя из подъезда, прошли молча пару кварталов. Серёжа нёс сумку, прижав к животу обеими руками – ручки оторвались. Ему тоже досталось изрядно. И пиджачок порвался.

На одном из перекрёстков, остановившись, так же молча, переглянулись и двинули в разные стороны.

P.S. Один чувак после рассказывал: знакомец его, незаметно засняв на телефон разговор своей жены с такими «дарителями», уточнил, показавшись у неё из-за плеча: «Подарки?». Получив подтверждение, пихнул в грудку «благодетеля» и захлопнул дверь. Щас пользуются халявным утюгом и феном.

Наверно, поэтому «цыгане» в квартиру норовят войти, прежде чем вручать.