Светлана Ероменко: «Нас не догонят!»

С 2022 года в мире стартовала трехлетняя кампания под девизом «Заботы достойны все». Цель проведения такого Всемирного дня — обратить внимание на глобальные проблемы, связанные с онкологическими заболеваниями, повышение осведомленности населения о подходах к их профилактике, раннему выявлению и лечению.

По данным ВОЗ, в настоящее время в мире живут более 43 миллионов человек, находящихся в стойкой ремиссии после онкологического диагноза. Среди жителей Карелии тоже есть вдохновляющий пример — это  Светлана Ероменко, которая борется с онкологией уже 24 года. И признается, ее девиз: «Нас не догонят!».

Сейчас Светлане 59 лет. Она счастливая жена, мама двух дочерей и четырех внучек. Вместе с супругом Павлом они уже 41 год. И большую часть совместной жизни — 24 года они прожили с диагнозом онкология.

Каждые три недели уже несколько лет Светлана приезжает из Сортавалы на химиотерапию в Петрозаводск. И никогда Павел не отпускает ее одну.

Вот и наша встреча в кафе после очередной химиотерапии была неслучайной. Пара Ероменко стала участником благотворительного проекта «Близкие близко», который организует для онкопациентов «Общество помощи больным заболеваниями молочной железы».  Теперь в их архиве Светланы и Павла есть новые семейные фотографии. Фотосессию провела наша коллега — фотограф Варвара Ермоленко, а организовала — руководитель общественной организации Марина Романова.

«Я заболела  в 2000 году. И я стала изгоем. Я почувствовала отторжение общества, мне не с кем было поделиться, поговорить. Домой с работы не хотелось идти вообще, я приходила на работу, там ни с кем не разговаривала, отворачивала голову,  потом приходила домой, кидала сумку и уходила, гуляла допоздна. А потом я поняла, что хочу жить. Я ложилась спать, слезы текли, и я думала, как хочу жить! Потом взяла себя в руки. И началось лечение. За эти годы пережила два серьезных рецидива, сильные химии, операции, лучевую терапию», — поделилась Светлана.

Папа Светланы тоже болел раком. Она вспоминает, что когда ее положили в онкодиспансер, она оказалась в той же палате, где лечился ее отец.

Светлана Ероменко. Фото: «Республика» / Сергей Юдин

«Когда болел мой папа, ему не говорили, что у него рак, сказали только нам, и мы скрывали. Он не знал. А сейчас говорят все прямо пациенту. Я помню, когда мне первый раз озвучили диагноз, я сидела у врача, позвонила мужу, он пришел из машины в кабинет, я только могла сказать, что у меня рак. И все, мы молчали. Это как в фильмах: затемнение, ничего не слышишь, только голос внутри говорит: «рак-рак-рак»».

Онкология заставила Светлану переосмыслить всю жизнь.

«Поговорка «Друг познается в беде» стала иметь особый смысл, потому что многие из них просто ушли из моей жизни, перестали поддерживать, разговаривать. Многие просто от меня отвернулись. Это сложно. Но я сильная. И рядом всегда был муж и дочери! И я точно поняла, что нужна своей семье. И только семья меня спасает».

Светлана Ероменко. Фото: «Республика» / Сергей Юдин

Шесть лет назад у Светланы случился второй рецидив. Он был самым сложным и тяжелым на протяжении всей болезни.

«В начале 2018 года после поездки в Москву у меня началась одышка, я не могла ходить, задыхалась. Сначала думала, что простыла. Но простуда не проходила. И оказалось, что у меня по онкологической линии пострадали легкие. Когда я попала в онкодиспансер, мне сказали, что я уже неоперабельная. И началась химиотерапия. Сначала было 8 тяжелых, теперь вот каждые три недели поддерживающие.

От химий страдает сердце и кости. Нагрузка большая, но зато живем. И если бы 20 лет назад так лечилась, как сейчас, то могло быть иначе, думаю, что не было бы этих рецидивов. И я очень благодарна нашим врачам!».

Когда случился последний рецидив, она вдруг задумалась о смерти.

«Я приехала на дачу, показала соседям, где что посажено, кусты цветов им выкопала и велела найти моему мужу хорошую жену после моей смерти.  было очень страшно. В темную комнату заходишь, и страшно. А особенно страшно, когда тебе говорят, что ты неоперабельная. Многие мне говорят, что ты болеешь и справляешься, потому что ты сильная».

Светлана Ероменко. Фото: «Республика» / Сергей Юдин

Когда 20 лет назад Светлана начинала лечение, условия в онкодиспансере были совсем другими, вспоминает она.

«Сейчас прекрасные кресла, а кто-то еще жалуются. Мы в начале 2000-х сидели по 4 часа на обычных стульях. Я занимала место у шкафа, чтобы прислониться. На кушетке по два человека: один сидит, другой лежит. Это был совсем другой уровень. Записывались сами на химию, сейчас записывают нас наготово. Бывали перерывы по 2 месяца между сеансами, а нужно только три недели. Врачи наши молодцы. Конечно, есть ошибки, упущения. Но тут надо самому быть сильным, не бояться, биться, спрашивать. Сейчас очень много нытиков. Зачесалась ручка, все караул, большие проблемы. Я всегда говорю, примите так, как есть. Это наше лечение, если не болит, значит, не лечится».

Светлана Ероменко, как и все онкопациенты, после химиотерапий потеряла волосы. Признается, что первый раз от этого тоже было не по себе.

«Постепенно волос становится все меньше и меньше, а потом однажды ночью ложишься спать, а утром — все на подушке. Раньше не было шапочек, красивых платков. У меня сразу был парик, очень дорогой пришлось купить, потому что тоже не было выбора. Кстати, парик выбирали тоже вместе с мужем. Никто не заметил, что это не мои волосы, и не было лишних вопросов. И потом он, кстати, мне еще пригодился. ой, надо выбросить его, наверное, чтобы больше не пригодился», — улыбается она.

Светлана Ероменко работала главным бухгалтером. Сейчас она на пенсии по инвалидности. Но иногда подрабатывает и увлекается созданием цветов из холодного фарфора. Это хобби ее так захватило, что теперь она уже не может остановиться.

Подснежник. Холодный фарфор. Выполнила Светлана Ероменко. Фото: «Республика» / Сергей Юдин

«Холодный фарфор — это разновидность самозастывающей глины. Началось все в пандемию, нашла в интернете бесплатные курсы, стала делать для себя. А сейчас и заказы есть. Материалы дорогие и их приходится заказывать, так просто не купить, и техника трудоемкая, но мне очень нравится. Я еще шью немного, делаю броши. А цветы всегда любила, очень много выращивала на даче, пока не заболела. Сейчас дачей руководит мой супруг. Он выращивает все. И, кстати, у него намного лучше получается. Он даже рассадой сам занимается», — продолжает наша героиня.

Своего супруга Светлана называет настоящей второй половинкой. Без его заботы и ежедневного внимания ей было бы гораздо сложнее бороться с тяжелой болезнью. Она признается, что до диагноза даже не представляла, насколько он надежный и свой.

Семья Ероменко. Фото: «Республика» / Сергей Юдин

Павел очень скромный. Но историю знакомства со своей супругой рассказал с удовольствием.

«Мы познакомились совершенно случайно. Я пришел на танцы. И собирался пригласить потанцевать совершенно другую Светлану. А пригласил эту. Они похожи были очень, обе Светы и студентки техникума. И вот так я здорово ошибся на всю жизнь! И вот так уже 41 год мы держимся друг за друга. Если у меня смена на работе в тот день, когда надо ехать на химиотерапию, я меняюсь, чтобы ехать с ней. Не оставляю одну. Мне не так сложно и больно было, как ей. Света очень много пережила. Но мы знаем одно, надо жить, как бы трудно не было».

Силы поддержки наша героиня черпает и в общественном объединении для онкопациентов, которым руководит Марина Романова. Активистки часто посещают разные туристические объекты Карелии. И однажды они приехали в Сортавалу.

«С Мариной и ее сообществом мы познакомились в 2018 году. Сначала я присматривалась, наблюдала, слушала их. А потом стала понимать, что здоровый и онкопациент — это два разных человека. И только тот, кто сам болеет или болел, тебе поймет на 100 процентов. И так и есть. Я наблюдаю за их активным сообществом в сети,  жалею, что у нас нет такой Марины в городе. Она столько организует, столько людей объединила, они поддерживают друг друга. Это очень важно».

Светлана Ероменко и Марина Романова. Фото: «Республика» / Сергей Юдин

Всемирный день борьбы против рака