«До ниточки»

Ирина Ильина из Беломорска — член Гильдии мастеров декоративно-прикладного искусства Карелии, заслуженный учитель республики. Она реставрирует старинные головные уборы поморок, пояса и даже части облачения священнослужителей. Ведет работу по изучению старинного промысла. Проводит факультативы и мастер-классы для школьниц (готовит их руки, как она говорит), шьет и вышивает со взрослыми людьми. Помогает советом в золотошвейном деле 24 часа в сутки. Ее собственные работы хранятся в карельских музеях. Свою работу Ирина Геннадьевна считает призванием.

Напомним, что золотное шитье — древнейший вид рукоделия. Прежде поморки украшали парадную одежду вышивкой золотыми и серебряными нитями. Потом их заменили более дешевые позолоченные нити, в которых было всего 2-3% золота. Поэтому декоративное шитье стало называться золотным, не золотым.

Разговариваем с Ириной Ильиной в ее мастерской в Беломорске. Мощные лампы, освещающие мастерскую, где почти каждый день собираются мастерицы разных возрастов, выделяют ее окошко в вечерней темноте города.

— В какой момент вы стали специалистом по золотному шитью?

— Я всю жизнь занималась рукоделием — работала технологом швейного производства, потом стала учителем технологии в школе. Золотным шитьем стала заниматься, когда мы создавали музей-мастерскую «Рукоделия Поморья». Однажды нам в музей принесли бабушкин повойник (старинный головной убор замужних женщин, — прим. авт.). Один был ветхим, мы его разобрали и отреставрировали. Много чего узнали и про историю, и про материал, и про технологию. Это было в самом конце 1990-х годов.

За знаниями ездили в Российский этнографический музей, смотрели там изделия. Изучали наши экспонаты: в краеведческом музее, в коллекции Надежды Сергеевны Семеновой в Нюхче, в музее-библиотеке имени Савина в Шуерецком. Потом я стала изучать экспонаты в Национальном музее Карелии, Музее изобразительных искусств, музее-заповеднике «Кижи». В 2000 году Соловецкий музей-заповедник издал свой каталог. Мы увидели там и пояса, и повойники с поморского берега, и стали изучать все это в фондах музея.

— В разных местах по-разному вышивали?

— Специалист различает географию вышивок по характерным узорам, материалам и технике изготовления. Золотное шитье есть в каждой части нашего маленького земного шарика. Откуда оно пришло сюда? Надо вспомнить о монастырях Выгореции. Это средняя Карелия — Пудожье, Заонежье. В Лексинском женском монастыре мастерицы, занимающиеся золотным шитьем, в зимнее время изготавливали донца (верхние части повойника) для ярмарки. В первой половине XVIII века монастыря не стало. Мастерицы разошлись по окрестным деревням и научили золотному шитью местных хозяек.

— Вы здесь родились?

— Я здесь оказалась в 1975 году после окончания техникума по распределению. Но я архангельская, из Шенкурска. О том, что там свой золотошвейный промысел был, я узнала уже будучи взрослой. Я не могу шить каргопольский плат или шенкурские сарафаны с уточками — мне не интересно. Мне здесь интересно.

— Золотой нитью украшали только головные уборы?

— У Ивана Матвеевича Дурова читаем, что следы золотного есть и на поясах и предметах женского туалета. Я все время голову ломала: что это за предметы женского туалета? Оказалось — подвязки для чулок! Я расскажу, если интересно. Давай рассмотрим эти подвязки. У них разный рисунок, видишь? Мужское и женское. Это предметы интимные, их носили под сарафаном. В Нюхче рассказывают историю: «Молодые слюбились, хотят пожениться, а родители говорят: «Нет, этот жених нам не подходит». Он или бедный оказался, или еще чего-нибудь. Тогда она ему эту подвязочку отдает, и он приходит с ней к ее родителям: «А у нас уже все было!» И что тут поделаешь? Играли свадьбу».

— А что внутри этой металлизированной нити?

— Сначала она была внутри хлопчатобумажной или льняной. Мы это можем увидеть на старинных предметах. В моей мастерской есть несколько старинных повойников. Вот здесь в затылочной части все изношено до картона. Металл стерся и стал виден текстильный стержень.

Когда в конце XIX века этот предмет жил и работал, он не был таким тусклым и темным. Он сверкал на солнце. А сейчас потускнел — окислился металл. Заметно же, да? Это говорит о том, что в нитке было много металла. А вот в этой современной — я бы не сказала, что металла много.

Вот этот пояс изготовлен школьницей Надей Белой. Она его вышивала по фотографии из каталога Соловецкого музея. Пояс бытовал в деревне Выгостров, где у Надюшки родовое гнездо. Я, говорит, хочу его вышить. Хорошо. Мы поехали на Соловки и посмотрели там сам предмет. Прототипом его стал вот этот пояс. Надя вышила его лет 20 назад. А вот эту крайнюю часть мы дошивали потом, потому как мы все толстые и надо было увеличить длину пояса. Можно сравнить то, что вышито 20 лет назад, и то, что вышито 8 лет назад — разница в нитках видна.

У меня есть одна бобина ниток с Денисовского завода — в них металла много. Этот завод специализируется на производстве шевронов, кокард и прочего военного.

Мы говорили про пряденые нитки, а есть еще сканые нитки, то есть, скрученные. Она скручена из трех или четырех таких металлизированных ниточек. Пряденая нитка дает гладкий блеск, а сканая дает блеск мерцающий.

— Где вы их берете?

— Покупаем на озонах, вайлдберрисах. Металла в них не так много, но эффект золотной вышивки они создают. Мелкий речной жемчуг всегда присутствовал в вышивке. Мы покупаем и жемчуг.

— А откуда поморы брали эту нить?

— У поморов был налажен товарный оборот со скандинавскими странами. Беломорскую селедку возами возили, а обратно приходили с тканями, украшениями для своих женщин. У поморов было принято демонстрировать свое благосостояние, женщина должна быть одета так, чтобы никто не сомневался, что ты — богатый человек. В Поморье не ткали ткани и не плели ремней — это все покупалось.

— А как сделать узор объемным?

— Это самое характерное для золотного шитья. Поверхность должна быть рельефной. Когда вышивка приподнимается над ровной поверхностью, сверкание выходит совсем иное. Получается, что она и тем боком сверкнет, и другим. Как этого добивались? Это называлось: шов вприкреп. Ниточка укладывается на поверхность ткани, прикрепляется к ней, и потом такими прикрепными нитками вышивают узоры. Есть «бабий шов», швы «денежка», «ягодка», «клопец», «городки», «косой ряд». А для создания объема подкладывали картон, кожу или бересту. Когда мы рассматривали этот пояс, то увидели там бересту. Наши материалы немного отличаются, но внешний вид мы сохраняем.

Сегодня мы подкладываем не бумажный картон, который расслаивается и коробится при увлажнении, а электрокартон, или кожкартон — современный материал. На ощупь он напоминает бересту. Он бархатистый, не скользкий, ниточка с него не соскальзывает. Высота у него 0,8 мм, а поморки любили шить по высокой карте.

В музее я видела спрессованную бумагу, промазанную клейстером. И сейчас некоторые мастера мне говорят, что надо склеивать клейстером. Не надо! Заводится жучок и все изъедает.

— Можно сохранять традицию и не стремиться к аутентичности?

— Я считаю, что нужно использовать современные средства, если это на внешнем виде изделия не отражается.

— Даже шить не вручную, а на машине?

— Конечно, я приверженец ручной вышивки, золотного шитья. Я его пропагандирую. Но можно какую-то работу сейчас делегировать и машинке. Наше предприятие ОО «Золотая нить Поморья», существует уже два года. Оно имеет две мастерских — в Беломорске и в Петрозаводске. И вышивательных аппарата в республике всего два. Есть мастер — Анна Корзунина, — которая творчески и серьезно работает с этими аппаратами. И сейчас мы комбинируем: на машине можно вышить основу, а потом наши вышивальщицы дополняют вещь, доводят ее до ума.

— А что значат узоры на ваших брошках?

— Восьмилучевая звезда — это многозначащий символ в язычестве. И в поморском быту в XIX-XX веках его тоже использовали. Женский оберег — алатырь — имел форму такой звезды. На основе этого мы создали свой узор. Еще один из авторских узоров — «северный цветок» (это наше название). Сейчас мы развиваем мастер-классы по золотному шитью. «Золотая камбала» — один из них. Знаете ли вы сказку о рыбаке и рыбке? А в немецком аналоге старик выловил плоскую рыбину, у которой два глаза лежали на одном боку. Это же камбала! В Белом море — пять видов камбалы. Мы считаем эту рыбу своей и тоже вышиваем ее.

— Вы шьете каждый день?

— У меня каждый день две вышивательные смены. Летом я шила побольше, сейчас начинаю только в 6.30-7.00. и до 10.00. Дневное освещение — самое продуктивное. Вторая смена начинается где-то в 18.30 и до 23.00-23.15. Дальше я должна спать. Если я устала, то получается хуже, я сама вижу, что стежки не так ложатся. И зрение притупляется. Ну и ничего. Все равно жизнь хороша и прекрасна. И я рада, что это дело продвигается.

— Что нужно делать, чтобы сохранять производительность? Как вы бережете свои руки, зрение?

— Я не поднимаю ничего тяжелого. Не позволяю себе ни полы мыть, ни белье стирать. Я не имею права огород копать. Все это делает мой муж. Все заботятся о нас, поэтому нам хорошо живется, да. Если поднимешь тяжелое, руки потом будут дрожать. Вот пришла ко мне мастерица после лыжной гонки и села вышивать. И что она навышивает? Руки — это рабочий инструмент, который беречь надо. Как скрипачи берегут свои руки, так и мы обязаны это делать. Раз уж мне судьбой предназначено быть золотошвейкой, то я, может, в ущерб своим интересам, должна беречь и руки, и глаза. Видите, какой здесь свет мощный?

— Вы могли бы озолотиться с такими умениями.

— Да, работа дорогостоящая, но найти сбыт трудно. Мы — ремесленники. Заниматься товарооборотом — не наше дело. Хорошо, что появилось предприятие «Золотая нить Поморья». Директор предприятия Наталья Лысенковская — и дизайнер, и экономист. Она активно сотрудничает с художником Антониной Юфой, которая задает дизайн нашим машинным вышивкам. Мы продолжаем стараться вырастить мастеров для ручной вышивки. Сейчас Наталья Лысенковская хочет создать в республике НХП, народно-художественный промысел. Еще лет десять, возможно, до этого идти, но начинание хорошее.

---