Некоторые любят погорячее

— Обжиговая машина может останавливаться только на ремонт, — говорит агломератчик Евгений Салайчук, — а комбинат стоять не должен. Моя задача — контроль над оборудованием. Цех большой, и успевать надо везде.

Человек в каске — наш Евгений Иванович. Бог огня и железа, агломератчик шестого разряда. Фото: Игорь Георгиевский

Небольшой ликбез. Агломерацией в металлургии называется термический процесс, в результате которого измельченный рудный концентрат спекается и затвердевает

Но сначала он окомковывается — получаются шарики диаметром 8-16 миллиметров. «Накатать» окатыши из одного концентрата невозможно, нужно связующее вещество: на комбинате для этого используют бентоглину. Чтобы сырые окатыши стали прочными, их подвергают обжигу (при этом выжигается сера). Хотите больше подробностей — читайте наш FAQ по ГОКу.

Евгений Салайчук работает на комбинате агломератчиком с 97-го года. Фото: Игорь Георгиевский

—  Бракованная продукция никому не нужна. Мы делаем окатыши не только для Череповца, но и на экспорт. Сейчас ещё и новые договоры о поставках заключили. И у каждого заказчика свои предпочтения.

— То есть окатыши не все одинаковые?

—  Все разные, разный химсостав — каждому потребителю надо своё. Скажем, просят нас сделать железа побольше, а прочность повыше, и мы меняем технологический процесс. А продукция каждый раз должна быть качественная.

Готовую продукцию отгружают либо на склад, либо сразу в вагоны — и по железной дороге заказчику. За смену фабрика выдает от двенадцати с половиной до семнадцати тысяч тонн.

В обжиговом цехе работают четыре бригады, смены по 12 часов (с восьми до восьми). Две смены в день — выходной — две смены в ночь — два выходных.

— Зарплата вас устраивает?

— До недавнего времени устраивала. А сейчас евро с долларом подпрыгнули, а с ними и цены. Цифра? Не секрет, у меня выходит 60 тысяч в месяц.

Учёт и контроль. Фото: Игорь Георгиевский

Не спешите завидовать. Обжиговый цех — в первом списке вредности. Это значит, что проработав здесь десять лет, можно будет выйти на пенсию в 45. Но с непривычки даже полчаса у машины  выбивают из колеи на полдня.

— Вредность? Шум, вибрация, высота, высокие температуры. Плюс букет по химсоставу.

— Вы курите?

— Да.

— Плакаты о вреде курения в курилках вас, видимо, не смущают?

— А кого они когда смущали? Пока здоровье позволяет — куришь. У меня отлично всё со здоровьем.

Обжиговая печь — не домна. Температура в горне достигает максимум 1370 градусов по Цельсию. Фото: Игорь Георгиевский

— Евгений Иванович, у вас специальное образование?

— Нет. Я в свое время пришел на комбинат учеником — к отцу, и он меня всему научил.

— Династия?

— Вот именно. У меня и мама  оператором пульта управления работает — до сих пор. Я скоро двадцать лет, а она уже почти сорок.

Людмила Ивановна Салайчук сейчас в отпуске. А обычно она сидит вот за этим пультом. Весь процесс слежения за производством компьютеризирован. Фото: Игорь Георгиевский

— Вообще-то я хотел в своё время на БелАЗ, тогда там зарплата была гораздо больше, чем здесь. Но на водителей карьерных самосвалов принимали с 21-го года, а мне было восемнадцать. Пришел сюда, да так тут и остался.

— Когда заканчивается рабочий день, вы с облегчением из цеха уходите?

— Положа руку на сердце? Иногда — да. Сейчас лето, жарко (а в цеху очень жарко). И когда отработаешь смену, одно желание — снять спецодежду и в душ. Но бывает, получаешь от процесса настоящее удовольствие. Допустим, когда аварию удается предотвратить. Мы вот с вашим фотографом сейчас прогулялись: ну, крутится всё и крутится. Потому что отлажено. А случись поломка — и у машины простой: на сутки, на двое. Плохо. А я могу увидеть и предотвратить!

— Опасно там, в цехе?

— Нет. Конечно, когда привыкнешь — но я знаю, где и что. Везде стоят ограждения, перила. Соблюдаешь ТБ — и всё!

О технике безопасности на комбинате забыть никому не дадут. Фото: Игорь Георгиевский

— Евгений Иванович, что в вашей работе самое лучшее?

— Получать зарплату!

— Это само собой! Хотите, чтобы ваши дети династию продолжили?

— Это как они сами решат. Но вообще мы подумывали о переезде — куда-то в более теплые края. Хотя… С одной стороны в Карелии холодно, а с другой — больше таких лесов и озер нет  нигде. И Костомукша — хороший город. Маленький, чистый, европейский. Это да. Но косточки погреть всё равно хорошо!

В цехе (напомним) – температура выше сорока. Фото: Игорь Георгиевский