В июне воспитательная служба уголовно-исполнительной системы отметила 66-летие со дня создания. По такому поводу карельский УФСИН пригласил журналистов «Республики» познакомиться с особенностями этой работы, пообщаться со специалистами и осужденными, посмотреть на их ежедневную рутину и условия проживания.
Фото: «Республика» / Даниил Рыжихин
«Что такое хорошо и что такое плохо?»
Первым делом мы направились в управление республиканского УФСИН на Сулажгоре, где встретились с замначальника ведомства Андреем Ломоносом, который отвечает за воспитательную работу в карельских исправительных учреждениях. Кроме этого, он преподает уголовно-исполнительное право в двух петрозаводских вузах. Полковник внутренней службы вручил свою визитку, пояснив: «Вдруг пригодится. Как говорят, от сумы да от тюрьмы не зарекайся».
Андрей Ломонос. Фото: «Республика» / Даниил Рыжихин
Говоря о трудностях своей работы, он цитирует известные строки из Маяковского: «Крошка сын к отцу пришёл, и спросила кроха: «Что такое хорошо и что такое плохо?». Именно отсутствие этих базовых установок зачастую и приводит граждан за решетку, считает полковник.
«Проблема воспитательной работы в исправительных учреждениях заключается в том, что к нам приходят взрослые люди, у них уже есть базовые установки, не всегда правильные, не всегда корректные. Поэтому мы здесь занимаемся не только воспитанием, но и коррекцией в том числе. Каким-то образом меняем их ценностные установки, пытаемся, по крайней мере, это сделать. Ведь у нас система исполнения, вроде бы, наказаний, но очень часто в самих названиях учреждений звучит «исправительная колония», — пояснил юрист.
Плакат, нарисованный заключенными. Фото: «Республика» / Даниил Рыжихин
Основными средствами исправления в колонии являются образование, профессиональное обучение и социализация. В карельских исправительных учреждениях организованы школы, училища и различные кружки по интересам. Иногда обучение нужно начинать с самого начала, каждый год в какой-нибудь из колоний открывается первый класс.
Класс в ИК-9. Фото: «Республика» / Даниил Рыжихин
«Человек, который приходит в колонию, у него не только смещены ценности, у него очень часто утрачен функционал, утрачена компетенция. Он не знает, что можно работать и зарабатывать деньги, — объясняет Андрей Ломонос. — Он привык эти деньги получать другим путём: украсть, ограбить, отобрать и так далее. Естественно, что нам нужно ему эти компетенции снова привить».
Всего в карельских колониях готовят специалистов по 36 профессиям: от кочегара до швеи. По какому профилю пойдет осужденный определяет администрация учреждения, исходя из потребностей рынка труда и того, какие производства расположены в самой колонии. УФСИН тесно сотрудничает со службой занятости населения. Например, за полгода до «звонка» заключенному начинают искать работу, чтобы вернувшись он мог сразу же зарабатывать себе на жизнь.
Фото: «Республика» / Даниил Рыжихин
«Восстановить утраченное»
Практически сразу у входа во внутренний двор Исправительной колонии № 9 стоят телефонные будки, где вместо привычных стационарных «трубок» установлены терминалы «Зонателеком». Оформлением он напоминает привычные цифровые сервисы любого современного банка. Счастливые лица на рекламных баннерах предлагают скидки и выгодные предложения. Через эти терминалы заключенные по видеосвязи общаются с друзьями и родными, могут получать денежные переводы, фотографии и письма. Все эти операции доступны близким через мобильное приложение сервиса.
Терминал «Зонателекома». Фото: «Республика» / Даниил Рыжихин
Помогать поддерживать связь с родственниками — одна из основных задач воспитательной службы УФСИН, поскольку именно они сохраняют у заключенного желание вернуться к нормальной жизни. Иногда, из-за асоциального поведения вызванного преступной жизнью, осужденные утрачивают контакт с родными и близкими. Такие социальные связи специалисты называют «якорями».
«У каждого человека есть жизненные якоря. Вот, например, с женщинами осужденными работать проще — у них якорей больше. Есть материнство, семья и прочее. Всегда можно через этот жизненный якорь человека восстановить. А вот когда якоря оборвало, человек ведь как лодка в шторм в бушующем море. Если он стоит на них плотно, на этих установках, на этих ценностях, то тогда с ним и проще работать. Он поддается тогда воздействию какому-то«, — объясняет Андрей Ломонос.
Получается, что в идеальном сценарии по возвращению осужденный четко знает, куда он пойдет, кем и где будет работать и на что жить. Над этим специалисты работают в течение всего срока отбытия наказания. Но, чтобы он не вернулся обратно в колонию, сотрудникам нужно сделать самое важное — повлиять на ценностные ориентиры заключенного.
Фото: «Республика» / Даниил Рыжихин
«Я как-то вот неделю был без машины, сломалась, пришлось пользоваться такси. За неделю я, наверное, встретил человек 20 осужденных, бывших наших, которые в такси работают. Ну, когда садишься в такси, особо-то водителя-то не разглядываешь, правда, да? Сажусь и слышу: «Здравствуйте, гражданин начальник». И начинают рассказывать, я там вот такой-то, такой-то», — вспоминает полковник.
За прошлый год из карельских колоний освободилось около 700 осужденных. Из них не знали, куда пойдут работать чуть больше сотни. Однако им сразу подобрали вакансии в службе занятости, часть получили поддержку по соцконтракту.
«Воспитательная работа в колониях это, я бы сказал, строгая забота. Понимаете, ты с одной стороны достаточно жестко управляешь этим коллективом, но с другой стороны ты всегда должен оставаться человеком и видеть в них тоже людей. Они со своими проблемами, со своими бедами, комплексами. И наоборот, удачными какими-то характеристиками. Просто нужно в этом разбираться и пытаться сделать ставку на положительное».
Фото: «Республика» / Даниил Рыжихин
Тюремный быт
Живут заключенные в казармах, отрядами по 60 человек. На каждом этаже своя бытовка, склад, душевая. В спальном расположении рядами стоят двухъярусные кровати и тумбочки. Распорядок дня соблюдается строго — в 6:00 — подъем, в 22:00 — отбой. Исключений не делают даже в Новый год — обращения президента послушать не успеешь. Зато в один из праздничных дней устроили бои на подушках.
Фото: «Республика» / Даниил Рыжихин
«Вот, например, у нас в колониях практически нет преступлений. Да почему? А вот мы дали все, что ему положено. У него есть постель, у него есть еда, его водят в баню, у него тепло, светло. Созданы условия, те минимальные, которые закон ему определил. Мы ему все дали, — рассказывает полковник. — Да, бедненько, но всегда все покрашено, подремонтировано. Где-то, может быть, не евро…».
Ножи в бытовке только на цепях. Фото: «Республика» / Даниил Рыжихин
Вообще выглядит тюремная казарма достаточно обжитой. У каждого отряда в «Девятке» есть свой кот. Например, нам попался один из местных по кличке Бродяга. Оправдывая свое гордое звание, он сорвал именную бирку и скрылся гулять по территории колонии. А в столовой заключенным вообще удалось вырастить лимонное дерево, с плодами которого осужденные иногда пьют чай.
Бродяга. Фото: «Республика» / Даниил Рыжихин
Ближе к окну в расположении — красный уголок с иконами, крестами и церковной литературой. Кроме этого внутри учреждения есть церковь, построенная самим осужденными.
«Для меня нет разницы, как человек вернулся в общество: через Бога, через образование, через профессию. Главное — он вернулся, стал человеком. Он больше не совершает преступлений, а значит он не приносит зла», — считает Андрей Ломонос.
Фото: «Республика» / Даниил Рыжихин
По будням осужденные, подлежащие к трудоустройству, работают. Благо в карельских колониях недостатка в рабочих местах нет. В исправительных учреждениях республики занимаются камнеобработкой, электрикой, шьют, делают мебель, разводят животных. По выходным и в свободное от работы время заключенные занимаются спортом и творчеством в различных кружках, они учат оценивать свой и чужой труд.
«Чем меньше у осужденного свободного времени — тем лучше. В учреждении функционирует 8 кружков — за каждым закреплен сотрудник. Это теннис, шахматы и шашки, театральный, телевизионный и кружок любителей книги, разные занятия. У заключенного есть порядка 2 часов в течение дня, которыми он может самостоятельно распределиться», — рассказал замначальника девятой колонии по воспитательной работе Дмитрий Гурбашков.
Дмитрий Гурбашков. Фото: «Республика» / Даниил Рыжихин
Наедине с собой
Кружок корреспондентов — один из самых любопытных в колонии. Для «Девятого канала» в учреждении обустроили студию со всей необходимой аппаратурой. В своих сюжетах осужденные рассказывают о жизни в стенах учреждения, снимают социальные ролики. Так же по местному телевидению рассказывают о спортивных событиях «девятки». Они вызывают особый отклик у аудитории. Между отрядами регулярно проходят футбольные матчи, на стенах весят турнирные сетки, болельщики рисуют плакаты и придумывают «кричалки».
Фото: «Республика» / Даниил Рыжихин
«Республике» удалось пообщаться с одним из корреспондентов «Девятого канала» Андреем. Как и большинство осужденных, он отбывает свой срок за преступления в сфере незаконного оборота наркотиков. Вообще в ИК-9 сидят только заключение, оступившиеся в первый раз, на жаргоне — «первоходы».
«Учился в университете в Санкт-Петербурге, потом работал на Октябрьской железной дороге. И так получилось, что сюда попал. Свернула меня дорога чуть-чуть… Получилось как обычно: легких денег захотелось, была возможность и немного не повезло», — рассказал Андрей.
Андрей. Фото: «Республика» / Даниил Рыжихин
Помимо работы на местном телевидении он вместе с другими осужденными играет в группе «Некультурная столица», созданной внутри учреждения. В составе коллектива — ритм- и электрогитара, бас и синтезатор. Тексты патриотичных или песен «за жизнь» Андрей придумывает сам. Вдохновение он черпает из разных источников: звонки близким, интересный фильм, необычный сон. Но при этом на вопрос о том, что ему снится. отвечает: «Лучше вам не знать…».
«Читаю Марка Аврелия «Наедине с собой». До сих пор она актуальна… Советую», — рассказал Андрей на прощание. Быть наедине с собой ему осталось еще 4 года, если не выпустят по УДО.
Андрей. Фото: «Республика» / Даниил Рыжихин
Сетевое издание
RSS Лента