С понедельником в груди

Фото: pixabay.com

* * *

Лето пробежало под дождем.
Осень хмурится от холода в пути.
И накроет все дворы снежком.
Только бы с ума мне не сойти.
Что ни день, забота — магазин.
Поселилась в кошельке тоска.
Каждая из проходивших зим
Как в заезженной пластинке День Сурка.
День Сурка проник в привычный быт:
И с утра включается бульон.
Овощи как эшелон судьбы
Входят маршем в варочный вагон.
И готов к обеду жирный борщ.
Согревающе резвится аппетит.
Значит, в теле сохранится мощь,
И с ума еще мне не сойти…

* * *

Это случилось в одну из осеней.
Век двадцатый. Страна красна.
Черные, рыжие, светловолосые
Несли над собой кусок полотна.
Золото букв в алом пожарище:
«Наши пятерки — наша гарантия!»
А с трибуны неслось: «Товарищииии!
Наш рулевой — партия!»
Под буквой «Н» ты шла, и в косах
В цвет демонстрации — красные ленты.
Сердце ожгло, как расплавленным воском.
Кончилось детство. Кончилось лето.
Потом было много осеней —
Серых, тусклых и дождливых.
Стали мы все седоволосые.
Были ли мы счастливые?

* * *

Жизнь как будто лезешь в горы.
И летишь внезапно вниз.
Я сойду с маршрута скоро —
Все страховки сорвались.
Каждый день — как день последний.
Душу рвет напор проблем.
Поселился понедельник
В сердце с вереницей бед.
Только годы не конвейер,
Гнут состарившийся дух.
Заросла дорога к вере,
И давно нет светлых дум.
Сколько будешь сердце биться
С понедельником в груди?
А вокруг чужие лица…
Беспросветность впереди…

* * *

Живу в глуши, как прежде, скромно.
Бывает, жизненный поток,
Промчится с бешеным напором
И вынесет вдруг на порог.
И пробираясь через камни,
Сдираю кожу на душе.
И остается мне на память
Печатью черное клише.
А годы отнимают силы.
И отмеряешь каждый шаг
Как по дрожащему настилу.
И все пустыннее душа.
И лишь стихи, как выстрел сердца,
Порою выльются строкой.
Когда придет пора отпеться,
Сойду тихонько на покой…

* * *

Годы, как будто гири,
С силою давят в груди.
В горе всегда, как в могиле,
Ты остаешься один.
Только из горя выйти
Часто дается шанс.
На эшафоте событий
Хлам очищает душа,
Вызов бросая в вечность.
И проникает в мозг
Сила нечеловечья,
Словно в безвременье мост.
И продвигает стрелки
Время на новый миг.
Горе становится мелким,
Словно засохший родник.
И оглянувшись, видишь,
Новый родник — рекой.
Только к нему ты выйди.
Рано еще на покой…

* * *

А у тебя, наверно, просто
Проходит городская жизнь.
Играть заходишь в «Райский остров»
И забываешь свой режим.
Порой скатаешься на дачу
И в банки вгонишь урожай.
Или с соседкой посудачишь —
Активность лучше, чем лежать.
На внучку уделяешь время,
И время для супруга есть.
И так в общении со всеми
Свой утоляешь интерес.
Пожалуй, ты другою стала —
Не та, как вспыхнувший огонь.
И частый гость — твоя усталость,
И след времен — твоя ладонь.
И я ползу теперь с одышкой.
Проблемы родственников жгут.
И реже я читаю книжку,
А чаще в интернете тут.
Наверное, последним словом
И будет интернетный бред.
Но все же, помни Соловьева.
Другого ведь такого нет…

* * *

Снова стынет на столе
Холостяцкий ужин.
Словно ведьма на метле,
Мысли кружат-кружат.
Ты не хочешь приезжать —
Ищешь отговорки.
На душе, как сотни жал,
Прицепились ловко.
И болит-болит душа
В одиночке жуткой.
Ты возьми и приезжай,
Оберни все шуткой.
Я скажу тебе: «Моя!» —
С пламенной любовью.
Если вместе ты и я, —
На душе застолье!

* * *

Давно уже за шестьдесят.
Бьет время по походке.
И каждый выход, как парад:
Все выжимает соки.
И сокращается маршрут:
Дом, магазин, аптека.
Промчалась жизнь за пять минут!
Что значит, время — лекарь!
Родился, Сталин был в домах —
Со стен глядел, как вызов,
И доводил нам до ума
Идеи коммунизма.
Шел в школу в форме и с ремнем
Вдоль кукурузных пашен.
В селе гордился каждый дом
Генсеком умным нашим.
Не вышла кукуруза в рост,
Здесь климат не подарок.
Но на орбиту взмыл Восток —
Бессмертным стал Гагарин.
Тихонько отстранен генсек,
Не одному все лавры.
Шел к коммунизму СССР
И бил во все литавры.
И я со всеми шел в рядах,
Шли даже президенты:
С партийной книжкою тогда,
Вели нас твердо к свету.
Генсеки стали умирать.
А коммунизм как призрак.
Но битву с пьянством на Ура
Нам ставрополец вызрел.
В борьбе решили — коммунизм
Недостижим в природе.
И вышли мы в иную жизнь
И призраками ходим…

* * *

Скидку в пятьдесят процентов
Мне никто не даст.
Не поможет даже церковь:
Отработал — слазь!
Ковыляй пенсионером,
За клюку держись!
К финишу теперь ты первый
В марафоне «Жизнь»!
В памяти — вот было время!
Зеленей трава!
Каждому по силе бремя,
Словно дважды два!
Слаще сахар, ярче лето,
И зима зимой.
Скидка в пятьдесят процентов
Правит вдруг страной:
В уменьшенном государстве
Мельче стала жизнь —
Не успел воскликнуть «Здравствуй!»,
Тут же в гроб ложись!
В продолжительности жизни
Скидочный размах.
Вполовину стали ниже
Заросли ума.
Обойдусь без скидки! Годы
Прочертили след
На душе. Обратно ходу
В прежний мир нам нет.

* * *

Пишу шедевры в пол-листа:
Готова ода!
За поворотом пьедестал
Поэта года!
Отправлю опус, и жюри
Единогласно
Присудит за стихи Гран-при
С вердиктом «Ясно»!
Запишут в гении меня —
Поэту браво!
Я оседлаю, как коня,
Почет и славу!
На всех каналах в полный рост
Меня покажут.
И каждый журналист вопрос
Задаст мне важно!
Тираж огромный — Одоем –
Пойдет мгновенно!
Приемы у министров днем
Поднимут цену.
Однажды скажет президент:
Что надо, лирик?
Теперь в кремлевской ты узде!
Ты лучший в мире!
Отныне будет каждый шаг
Под нашим оком!
Бери, что требует душа!
И будь пророком!
Но напророчишь не по нам,
Тогда посмертно
Полюбит навсегда страна
Тебя, поэта!
… Я посмотрел на поворот:
Да ну их, оды!
А напишу-ка я экспромт,
Пойду на отдых!