«Я решила не ждать, когда придет Станиславский и сделает из меня Алису Фрейндлих»

Есть моменты, когда обсуждение национальной принадлежности человека не считается дискриминацией. "Республика" разговаривает с актрисой Национального театра Александрой Анискиной о том, как узнать вепса по лицу, как правильно говорить о женщине - вепс или вепсянка, и можно ли использовать кошачий хвост против насморка.

Александра (Santra) Анискина считает, что, если ты хочешь, чтобы что-то изменилось в жизни, начни изменять это сам. Фото: ИА "Республика" / Михаил Никитин

Александра (Santra) Анискина считает, что, если ты хочешь, чтобы что-то изменилось в жизни, начни изменять это сам. Фото: ИА "Республика" / Михаил Никитин

Александра Анискина — актриса Национального театра Карелии, преподаватель актерского мастерства на отделении социально-культурного менеджмента в Карельском колледже культуры, ведущая праздников, встреч и разного рода шоу. В Национальном театре Александра занята во многих постановках, но главным своим спектаклем она считает «Дом окнами в поле», поставленного по пьесе Александра Вампилова, переведенной на вепсский язык.

«Республика» решила поговорить с Александрой Анискиной о том, почему быть вепсом сегодня — это миссия и как ее можно выполнять в существующих условиях.

— Недавно в Национальном театре прошла премьера почти вокальной программы A i voi, в которой ты принимала участие. Кто говорит а i voi?

— А vоi voi — это чисто карельская тема. Переводится как «о, господи!», «ой-ой-ой». Это ходовое выражение. В нашем театре так говорят и Андрей Горшков, и северная карелка Юля Куйкка. Вепсы говорят a voi.

 

— Женщину тоже принято называть вепсом?

— Обычно вепсом называют и женщину, и мужчину, но, если хотят подчеркнуть принадлежность к женскому роду, скажут «вепсянка». Когда кто-то говорит «вепка», это звучит уже немного обидно.

— Когда ты поняла, что ты вепс?

— О том, что мы вепсы, я слышала с детства. Поняла, что для меня это важно, когда поступала в студию Национального театра. Когда шел набор, у каждого спрашивали, кто он по национальности. Андрей Горшков, например, — карел-ливвик, Люся Исакова — карел-ливвик, Юля Куйкка — северная карелка, Аня Кондракова — ливвик, Никита Анисимов — единственный русский на курсе. А я вепсянка. Когда выяснилось, что это важно, какая у тебя национальность, я начала закапываться в историю нашей семьи. Бабушка у меня родилась в деревне Рыбрека, дедушка из Каккарово. Мама родилась в Рыбреке, она старшая из шести детей. Сейчас в тех краях родственников у нас не осталось, все переехали в один момент в Петрозаводск и обосновались здесь. В те края я езжу только на встречи по проектам.

«Я чистокровный вепс. Мамины вепсские корни здесь, в Прионежском районе. А папа — вепс из Бабаевского района Вологодской области».

— Вепсский язык ты учила в студии театра?

— После поступления четыре года мы учили финский и северокарельский языки. Вепсский не преподавали. Язык я немного слышала в детстве: мама, когда рассказывала мне вепсские сказки, перемежала русские слова с вепсскими. Суровые, кстати, сказки у вепсов. У меня есть тетрадки, куда я своей рукой записывала стихи на вепсском языке. А серьезно язык учила с Машей Кошелевой. Тогда она была студенткой университета, а сейчас уже преподает на кафедре финского языка.

Вепсянка Александра Анискина. Фото: ИА "Республика" / Михаил Никитин

Вепсянка Александра Анискина. Фото: ИА «Республика» / Михаил Никитин

— А финский язык ты знала, когда поступала?

— У нас все пришли с минимальным знанием языка. Я после окончания школы прожила год в Финляндии в языковой среде, когда училась на компьютерщика. По программе три дня в неделю нам преподавали финский язык.

— Какова сейчас численность вепсов, не знаешь?

— По переписи 2012 года — 6 400 человек, по каким-то другим данным — 8 тысяч. Это и северные вепсы из Прионежского района (Рыбрека, Шелтозеро, Шокша), и средние вепсы из Гимреки, Подпорожья, южные — из Вологодской области. В каждой локации — свои языковые нюансы.

— Разговаривают люди на вепсском где-нибудь?

— В деревнях — да. В издательстве «Периодика», в Обществе вепсской культуры — там люди общаются между собой. Здорово слышать язык, на котором разговаривают молодые люди.

Да, мало кто говорит на вепсском языке. Он как будто бы исчезающий, но ведь есть газета на вепсском языке, интернет-портал, наше KV-шоу, есть Вепсский народный хор, коллективы в деревнях. 20 апреля — День вепсской и карельской письменности. В прошлом году, когда я впервые читала диктант на вепсском языке, меня аж до мурашек пробирало. Это было невероятное ощущение праздника. Приходят студенты, но есть и другие люди — бабушки, дедушки, молодые женщины, которые хотят попробовать. Это мой любимый национальный праздник.

«В свою гримерку я всегда захожу со словами tervhen elät («здравствуйте» по-вепсски). Уже народ привык».

— Вепсская культура развивается?

— Нет у меня ощущения, что всё плохо. Помогает проектная деятельность. В прошлом году хороший был проект Kalarand: в Рыбреке за счет этого проекта построили классный берег, и сцену сделали, и монитор поставили. В Шелтозере есть единственный в мире музей, посвященный вепсской культуре. Он развивается благодаря директору Наталье Анхимовой, которая готова лично встречать каждого гостя и рассказывать о традиционной культуре. Сейчас мы с Аней Анхимовой побывали в школах Шокши, Шелтозера, Рыбреки с проектом, посвященным Анне Лисицыной. Теперь хотим провести читку пьесы Александра Иванова «Это было в Карелии» на вепсском языке с жителями Прионежского района в том формате, который когда-то предложил Олег Липовецкий в Петрозаводске.

"Слава труду!". Фото: ИА "Республика" / Михаил Никитин

«Слава труду!». Фото: ИА «Республика» / Михаил Никитин

— Читка будет ночным мероприятием?

— Ночью читать не получится, потому что в деревне свой распорядок дня. Кроме того, у вепсов обычно в субботу банный день. Это значит, что после 16 часов они не делают никаких других дел. Банный день — это святое.

— Есть ли ритуальные обычаи или приметы у вепсов, которые сохранились до сих пор?

— Мне, например, очень нравится новогодний ритуал первым в наступившем году пускать в дом бородатого мужчину. По приметам, если первой войдет женщина или ребенок, год будет бедным. Еще верили, что, если простудившийся человек потрет под носом кошачьим хвостом, то болезнь пройдет. У меня дома есть кошка и кот — надо будет проверить.

— Как вышло, что ты стала учиться на программиста?

— Родители же всегда хотят лучшего для своих детей. Мои родители считали, что лучшее будет в Финляндии. Думали, что я уеду, потом выйду замуж за какого-нибудь финна, построю там маленький домик, нарожаю детей и они будут ко мне ездить. А я училась в филологическом классе, всё время читала. Папе очень хотелось, чтобы я была спортивной девчонкой, но я читала книги и бесконечно ела. Мне было не до спорта.

Я хотела быть филологом, но уступила маме и поехала в Финляндию. Это был тяжелый период в моей жизни. Я всегда была синим чулком — меня интересовали только книги. В Финляндии в какой-то момент я в интернете нашла сайт радио «Юность» и влюбилась в Александра Чудова. Потом попала в «ТМ» на «Неспектакль» Липовецкого, шесть раз посмотрела «Тебе на память обо мне». Потом я узнала про набор в студию Национального театра, пришла — и меня туда сразу приняли.

Александра говорит, что готова даже ночью вскочить и ехать куда угодно, если речь идет о сохранении национальной культуры. Фото: ИА "Республика" / Михаил Никитин

Александра говорит, что готова даже ночью вскочить и ехать куда угодно, если речь идет о сохранении национальной культуры. Фото: ИА «Республика» / Михаил Никитин

На самом деле, я никогда не мечтала стать артисткой — я всегда хотела быть ведущей. До сих пор мне кажется, что я в большей степени ведущая, чем актриса. В этом деле, думаю, проявляются лучшие мои качества: ответственность, четкость и желание делать добро.

«Было время, когда я жаловалась на судьбу и ныла, но потом сказала себе: всё, я работаю. Я не хочу сидеть в гримерке и ждать, когда уже придет Станиславский по мою душу и сделает из меня Алису Фрейндлих».

— С Андреем Горшковым вы второй сезон выпускаете свое KV-шоу. Кому адресованы эти передачи?

— Мы рассчитываем на интерес молодых людей к традиционной карельской и вепсской культуре. Сейчас наша задача — приучить людей воспринимать карельский и вепсский языки на слух. Языковой контент мы вводим постепенно. Следующие выпуски уже будут полностью на языке с подстрочным переводом на русский. Мы с Андреем друг друга нашли в этом деле. Мы не муж и жена, хотя однажды 1 апреля мы всех разыграли, устроив свадебную фотосессию. До сих пор Андрея иногда просят передать привет супруге. Мы решили, что нужно брать дело развития национальной культуры в свои руки. Можно сидеть, ждать ролей бесконечно, сетовать, что нет национальных спектаклей, что всё загибается и никому не нужно. А можно встать и пойти что-то делать. Нам это важно. Это внутренний момент. Я себе сказала: это моя миссия. Не знаете, кто такие вепсы? Сейчас я вам о них расскажу!

И вот однажды мы написали список, что можем сделать. Идею и название шоу придумал Андрей Горшков. И карелы, и вепсы — не самые радостные национальности. Говорят, что они люди сложные, сомневающиеся, с лицами недовольными. И мы друг друга дополняем хорошо. Ресурсный центр карелов и вепсов нас очень хорошо поддержал. Сейчас у нас есть настоящий оператор, мы помещаем в выпуски больше языка и нюансов культуры. Планируем мощно продолжать.

 

— Можно сказать, что у тебя вепсский характер?

— Думаю, что вепсского во мне — ответственность, скрытность и умение из ерунды накрутить целую историю: кто-то не так посмотрел да не так сказал… А карелы очень упрямые. У меня хорошая интуиция. Я всегда знаю, как пройдет спектакль. Если у меня перед началом спектакля сосет под ложечкой, значит, кто-то накосячит или я накосячу. Я очень хорошо чувствую людей: с кем можно поговорить, а кого лучше обойти. Я погоду чувствую, могу предсказать, как она будет меняться.

В Карелии много интересного: фантастическая часовня в деревне Маньга, остров Эстонский за Питкярантой, где сейчас снималась «Эпидемия», водопадики — Верхний Куренной и Нижний Куренной перед Питкярантой. Не одна Рускеала у нас. Да, я не хочу на море, не хочу в Москву или куда-то… Здесь — класс!

— Где ты проведешь летний отпуск? Поедешь куда-нибудь?

— Я решила, что пока всю Карелию не посмотрю, никуда не поеду. Последние два года летом я путешествую только по Карелии. Я очень много объездила мест, но многого и не видела. Я хочу побывать на горе Воттоваара, хотя и побаиваюсь ее. Потом я хочу увидеть Кузова в Кеми. Кемляне так спокойно о них говорят, а я, когда увидела это чудо на снимках, чуть не упала. Теперь хочу это посмотреть сама. В прошлом году я съездила на беломорские петроглифы, в этом хочу увидеть онежские. Хочу увидеть Воицкий падун за Надвоицами. И заонежские деревни — там много интересного. Это планы на лето.


«Женская тема» — проект «Республики» в котором мы разговариваем с женщинами о работе, семье, самореализации, их интересах и проблемах. Приходится ли нашим женщинам бороться за свои права? Насколько для них остро стоит вопрос социальной защищенности? Как надо решать «традиционные женские задачи»? Наши героини совершенно разные: бизнес-леди и многодетные матери, руководители и общественницы. Разбираемся, что волнует женщин Карелии.