«В медицине добро осязаемо»

«Я один раз приблизительно посчитала, сколько детей приняла, — наверное, это будет такой город, как Сортавала. Где-то 25 тысяч новорожденных через мои руки прошли», — рассказывает Наталья Иванова. За ее спиной на стене — фотография коллектива человек в 50. Это сотрудники старого перинатального центра, который до 2018 года работал в здании на Льва Толстого.

Наталья Васильевна возглавляла это учреждение 26 лет, а общий ее рабочий стаж насчитывает почти пять десятилетий. За полвека в сфере акушерства изменилось практически всё, от подхода к кормлению новорожденных до медицинской техники и протоколов лечения. Большая часть этих перемен в Карелии происходили не просто на глазах Натальи Ивановой, но благодаря ее усилиям.

Совершать добро

«Я даже затрудняюсь сказать, почему выбрала эту сферу. Наверное, просто хотела совершить добро. И именно в области медицины это добро наиболее осязаемое. К моменту окончания школы у меня не было конкретных планов, но после выпускных экзаменов я уже твердо знала, что должна поступить на медицинский факультет».

В семье до этого врачей не было, хотя родители Натальи Васильевны познакомились не где-нибудь, а в санитарном поезде во время Великой Отечественной: мама была медсестрой, а папа — политработником. Но после Победы семью с медициной уже ничего не связывало: мама Натальи Васильевны, спасая раненых, видела такие ужасы, что больше не могла работать в этой сфере.

Впрочем, решение дочери она поддержала, и в 1965 году Наталья Васильевна поступила на медицинский факультет ПетрГУ.

«Это было благословенное время, потому что в университете была прекрасная субординатура по акушерству и гинекологии. После нее я еще год в интернатуре училась, потом два года в клинической ординатуре — всего девять лет у меня ушло, чтобы получить специальность».

После учебы Наталья Васильевна уехала по распределению в Сортавалу — вместе с мужем, который тоже был врачом. 1,5 года они вместе преподавали в медучилище, параллельно работали в Сортавальской ЦРБ: она — акушером-гинекологом, он — хирургом. Но с жильем в городе на Ладоге было совсем плохо, поэтому вскоре супругов перевели обратно в Петрозаводск.

«С 1973 года я работала в городском родильном доме, у него тогда и номера не было, потому что он был один на весь Петрозаводск. А с 1985 года я была уже главврачом родильного дома № 2, который впоследствии стал перинатальным центром.

Помимо руководства я всегда старалась быть еще и практическим врачом: несла дежурства, активно консультировала, занималась лечением. Я всегда считала, что главврач должен быть таким специалистом, который может вести за собой других, и сама к этому стремилась. Может быть, теперешние годы диктуют немножко другие условия, но в то время было именно так».

Борьба за жизни

До середины 80-х годов врачи в роддомах владели только знаниями классического акушерства, а единственным инструментом диагностики плода был примитивный акушерский стетофонендоскоп, который придумали без преувеличения сотни лет назад. Только в 1986-м в Карелии появилась ультразвуковая диагностика, кардиотокография плода. Всё это внедряла в своем учреждении Наталья Васильевна.

«Мы сами только начинали понимать, что это за методы и что они сулят в будущем. Постепенно приходило понимание того, что нужно менять формы работы: от классического акушерства мы переходили к современным перинатальным технологиям».

Простейшие аппараты УЗИ были в новинку не только для врачей, но и для пациенток. Последние, впрочем, только радовались: пренатальная, то есть внутриутробная, диагностика позволяла максимально точно выявлять пороки развития плода. Кто-то, узнав о них, решал прервать беременность, кто-то оставлял ребенка. Самое главное — у женщин появлялся выбор.

«Со временем, кстати, это получило несколько другую окраску. Некоторые пороки, которые мы выявляли, научились исправлять с помощью оперативного вмешательства. И мы уже знали, что, например, ребенок с патологией сердечно-сосудистой системы может быть прооперирован в условиях федеральных центров и жить полноценной жизнью».

Интересовали врачей и другие медицинские аспекты: ведение родов, операции кесарева сечения, обезболивание, объемы медикаментозного лечения. В старом перинатальном центре впервые приняли роды у ВИЧ-инфицированной женщины — ребенок родился абсолютно здоровым.

Еще там разработали протоколы работы с преждевременными родами. Теперь перинатальный центр — уже новый — собирает такие случаи со всей республики. В прошлом году выездов было около сотни, и ни один младенец, родившийся раньше срока в районах Карелии, не умер.

В середине 80-х настоящим бичом акушерских стационаров были акушерские кровотечения и гнойно-септические инфекции — это две основные причины смерти рожениц. С ними в перинатальном центре тоже активно боролись — и побеждали.

«Для нас основным качественным показателем работы является уровень перинатальной и материнской смертности. Так вот, с 1998 года в стенах самого перинатального центра не было ни одного случая гибели рожениц. Конечно, единичные случаи бывали, но только когда мы женщин в тяжелых состояниях переводили в Республиканскую больницу. И уровень перинатальной смертности (среди детей до седьмых суток после рождения — прим. ред.) у нас всегда был достаточно низким».

Борьба за комфорт

Занимались врачи и вопросами, напрямую с медициной не связанными, но сильно влияющими на здоровье и комфорт пациенток. Так в Карелию пришли многие явления, популярные сегодня во всем мире, — партнерские роды, например. В перинатальном центре их стали практиковать с 1992 года, и до сих пор 25-30% женщин рожают в присутствии мужей, мам, подруг или сестер.

«Мы одними из первых, а в Карелии — тем более, перешли на исключительно грудное вскармливание и совместное пребывание матери и ребенка, раннюю выписку из роддома, — продолжает Наталья Васильевна. — Это сразу принесло свои плоды: резко сократилась гнойно-септическая заболеваемость».

Оставлять новорожденного с матерью было прямо-таки новшеством: до этого детей держали в отдельных палатах и приносили матерям только на кормление. Для транспортировки использовали каталки, в которых младенцы лежали рядком и имели возможность обмениваться бактериями, в том числе не самыми полезными.

С некоторыми модными западными веяниями, впрочем, врачам перинатального центра приходилось бороться. Одно из них — роды в воду, которые пропагандировали в начале 90-х годов.

«В России их продвигал такой «специалист» Чарковский — говорю в кавычках, потому что он не врач и вообще не имел никакого медицинского образования», — рассказывает Наталья Васильевна.

Чарковский считал, что стресс для младенца снизится, если из околоплодных вод он попадет в водную среду. Конечно, это и небезопасно, и осложняет работу врачей, так что в перинатальном центре такие идеи, мягко говоря, не поддерживали.

«Как альтернативу мы завели огромную ванну-«бабочку», и одни или двое родов в ней всё-таки произошли. Но в основном мы ее использовали для лечения отеков. А для борьбы с болью у нас есть достаточно хорошие методы, например, эпидуральная анальгезия. Для преждевременных родов и кесарева сечения это вообще золотой стандарт: это более безопасный вариант, чем эндотрахеальная анестезия, когда женщину погружают в сон».

Обезболивание и кесарево сечение, кстати, до сих пор остаются предметом споров между врачами и роженицами. Женщины часто сетуют, что ни первое, ни второе у нас не делают по желанию, в отличие от многих западных стран. Но специалисты уверены, что без показаний такие процедуры проводить не стоит.

Эпидуральную анестезию дают, например, при акушерских патологиях или когда «боль мешает наслаждаться процессом родов». С кесаревым сечением еще сложнее — всё-таки это полостная операция.

«Проводились исследования, которые показали, что кесарево сечение по разным обстоятельствам в 23 раза опаснее естественных родов. Это ведь и серьезное медикаментозное  вмешательство, которое может привести к нежелательным последствиям», — говорит Наталья Васильевна.

Еще один традиционно сложный вопрос для работников сферы акушерства — аборты. Но здесь, считает Наталья Васильевна, всё уже отрегулировано: есть дни тишины, чтобы женщина могла еще раз взвесить свое решение, есть обязательные консультации психолога. А попытки «закрутить гайки» — например, вывести аборты из ОМС — ни к чему хорошему не приведут, уверена специалист.

«Конечно, этого делать не надо, и я думаю, это и не будет сделано. Мне кажется, здесь нужно направить усилия не на медицинских работников и медицинские аспекты, а на создание социальных условий, в которых женщина бы не захотела прерывать беременность. Это, например, нормальная зарплата, возможность купить жилье. Если бы все социальные условия были выполнены, многие бы не пошли на аборт, и здесь есть о чем подумать и над чем поработать».

Увидеть будущее

Старым перинатальным центром Наталья Иванова руководила до 2011 года. Потом стала заместителем главврача, а когда открылся новый перинатальный, пришла туда на должность врача-методиста.

«По возрасту я вообще-то могла бы закончить свою деятельность. Но мне страшно хотелось увидеть будущее перинатального центра, посмотреть, как мы начнем работать в новых условиях. И увиденным я очень довольна. С введением в строй этого здания у нас улучшилось размещение женщин: никакой нехватки туалетов или переполненных палат. Зато появилась другая проблема: женщинам стало скучно, поболтать не с кем — в палате всего одна-две роженицы», — смеется Наталья Васильевна.

Кроме нее, в новое учреждение перешло еще много сотрудников — и врачи, и средний медперсонал.

«Начиная работать главврачом, я своей задачей ставила поддерживать в коллективе высокий уровень профессионализма: в стенах нашего перинатального центра выросло 17 заслуженных врачей Карелии и несколько акушерок — заслуженных работников здравоохранения республики. Я горжусь этим, честное слово».

Поддерживать такой уровень было непросто, в том числе и из-за профессионального выгорания. В сфере акушерства оно не такое сильное, как, например, у онкологов. Но и здесь свои трудности. Во-первых, врач отвечает сразу за две жизни — роженицы и ребенка.

«У меня из памяти не выходит картина, когда у нас умерла последняя женщина. Она страдала саркомой бедра, категорически отрицала заболевание, не хотела лечиться и при этом ждала ребенка. У нее начались преждевременные роды, и к нам ее доставили в состоянии, когда она уже практически умирала. Она ушла очень быстро — молодая совсем, ей еще 30 не было. До сих пор помню, как ее родители переживали, как мне ее было жалко».

Во-вторых, эта сфера медицины деликатная, и пациенты тут обычно особенно требовательные. Думается, что все слышали стереотипное мнение о грубости врачей-гинекологов, и есть женщины, которые с таким отношением сталкивались в реальности.

«Конечно, в любом стаде есть паршивая овца, и мы время от времени с этим встречаемся, — говорит Наталья Васильевна. — Но я считаю, что уровень врачей в Карелии достаточно высокий. И мы всегда много внимания уделяем взаимоотношениям с пациентами. Придя на работу, врач должен думать не о своих  удобствах, а об удобствах пациента, должен быть вежливым, профессионально доносить до беременной всё, что является важным: как правильно питаться, какую одежду носить, какие анализы нужно сдать. Некоторые женщины пугаются пустяков — их нужно уметь успокоить».

Всё это непросто, говорит Наталья Васильевна. Особенно учитывая, что общение — процесс двусторонний, а пациентки тоже не всегда вежливы, иногда «забывают» сказать о какой-то болезни. Врач может не сдержаться и вспылить. Но такое поведение осуждается и пресекается — в том случае, если женщина донесла эту информацию до заведующего отделением и руководства учреждения.

Ну а в целом, конечно, в работе акушера-гинеколога хорошего больше, чем плохого.

«Во время родов уровень эмоций зашкаливает. Когда я слышу первый крик новорожденного, у меня комок в горле образуется. Это большое счастье».