Матушка Маша: откровенная история жены священника

Как устроен быт семьи священника. Что делать, если ревнуешь к прихожанкам. Есть ли у матушки возможность реализовать себя в работе и чем женщина может помочь бойцам, которые уезжают на Украину. Обо всем этом - в новом выпуске проекта "Женская тема".

Мария Шейкина. Фото: "Республика" / Лилия Кончакова

С Марией Шейкиной мы познакомились прошлой осенью на семинаре для журналистов в Архангельске. По технической ошибке мы оказались в одном номере, с одной большой кроватью для молодоженов. Попросили администратора гостиницы выдать нам второе одеяло. И так вместе прожили несколько дней. Когда я спускалась к завтраку, Маша уже приходила из ближайшего храма. Каждое утро она начинала с молитвы. А по вечерам мы очень долго разговаривали обо всем на свете. Во время интервью на все вопросы она тоже отвечала честно и открыто.

Нашу встречу в Петрозаводске нам пришлось переносить. Матушка Маша со своим батюшкой уезжала служить молебен в Лижму — это деревня в Кондопожском районе. Сейчас там нет своего настоятеля, а храм и прихожане есть. Свой приход у семьи Шейкиных в Гирвасе и в Белой Горе.

Общее дело

«В Лижме большой деревянный храм, он больше Успенской церкви внутри. Хочу предложить «Общему делу» заняться этим храмом, жалко, если разрушится совсем. Я знаю ребят из этого объединения, с ними ездила в экспедицию, помогала в реставрации храма в Заонежье.  В 2016 году была на острове Климецкий с ними. А в этом году ездила трудиться в Вегоруксу. Волонтеры работали там несколько смен, а я неделю была. Там очень хорошо сохранился храм, даже элементы декора сохранились, краска. В музей «Кижи» увезли иконы в 80-х годах. В храме прогнил потолок кое-где, после урагана со стропил съехала маковка. Самое сложное оказалось — это поставить ее обратно. Там такую конструкцию соорудили по технологии, как на острове Кижи. А мы зачищали вокруг церкви лес, чтобы не гнили стены. Еще работы не завершены, прошли только подготовительные», — рассказала Мария.

Мария Шейкина окончила исторический факультет ПетрГУ, она музыкант и немного художник, а еще журналист. Несколько лет она работала в газете «Новая Кондопога» и была лауреатом премии Союза журналистов Карелии в номинации «За лучшую публикацию в печатных СМИ». Уволилась в декабре прошлого года.

Мария Шейкина. Фото: «Республика» / Лилия Кончакова

«Скучаю по своей работе. Это во мне гены говорят. Мама — журналист, много лет работала на ГТРК «Карелия». Но Господь дает мне другие дела. В праздники я еду с мужем служить, пою литургию. А недавно узнала, что нужны волонтеры в Народный фронт: нужно, подумала я, значит, пойду. Носочки могу паковать. Часто делаю заметки на своей странице в соцсетях. Сяду, думаю, ах, нет вдохновения. А потом сама себе говорю: Маша, какое вдохновение, ты профессионал. Села и написала. И правда, напишу, даже не верится, что это я. Мамина школа. И мужчина один мне из Австралии написал: «Носочки вяжете?» Нет, говорю, только пакую. А он в ответ: «А мы оружие для Украины пакуем», — поделилась матушка Маша.

После нашей в встречи в кафе Мария отправилась в штаб Народного фронта на улице Дзержинского, 3. Приезжает она в Петрозаводск из Кондопоги с безработной подругой Леной. Они скидываются на бензин и едут дежурить в пункт приема гуманитарной помощи.

Пункт сбора гуманитарной помощи ОНФ. Фото: «Республика» / Лилия Кончакова

«Вы знаете, иногда бывает даже очередь, люди ждут, чтобы оставить свои посылочки. Иногда приедем, а там коробок до потолка, например, из Муезерки привезли. Но в этих коробках всё вместе: носки, батарейки, сигареты, продукты, какие-то гигиенические средства. И мы всё это сортируем. Потому что есть строгие правила: стекло нельзя, просроченные продукты или близкие к окончанию срока годности тоже нельзя оставлять. Мы это сортируем уже для мирных граждан, беженцев, которые приходят. Также мы стараемся сделать так, чтобы коробки были не очень тяжелыми, потому что не всегда во время погрузки есть мужчины, носят девушки, чтобы им было удобно.

Приносят самое разное. Кто-то, как УФСИН, 100 килограммов макарон, а кто-то одни носочки. Пришла как-то мама одного мобилизованного из Петрозаводска, она принесла для него посылку. Но через два дня его уже отправляли из учебной части на территорию СВО. Посылка не успеет дойти. Она плачет, не может даже говорить. Всякое бывает».

Мария Шейкина. Фото: «Республика» / Лилия Кончакова

«Когда нет того, что надо перебирать, приходят люди, мы записываем, кто что принес. Но многие приносят по-христиански, они говорят, что добрые дела надо делать тихо. И не хотят себя записывать в журнал. Вы знаете, люди особо про политику даже не рассуждают, они просто знают, что там пацаны, им надо помочь. Мне один товарищ тоже комментарий написал в соцсетях: «Они же едут убивать детей, женщин и стариков, а вы их еще и греете». А я надеюсь, что это не так».

Мой батюшка

Семья Алексея и Марии Шейкиных появилась 18 лет назад. На вопрос, а как и где вы познакомились, матушка Маша отвечает, что история их самая банальная и умещается в три минуты. При этом о муже может рассказывать часами. И даже в телефоне он у нее записан, как «Мой батюшка».

«Я крещеная в детстве, мне было 7 лет. Потом я росла, бабушка говорила: «Помолись, покрестись». Ой, бабушка, да перестань. А потом в студенчестве у нас на факультете, а я училась на историческом, был факультатив «История православия в Карелии», читал курс иконопочитания Николай Озолин. Ой, так интересно, подумала я, и ходила. Так стали появляться в моем лексиконе новые православные слова, я их сначала даже с ошибками писала, смотрела в словаре Ожегова. Постепенно я стала воцерковляться. В 2002 году у меня мама заболела, она поехала креститься в Кондопогу к отцу Льву, она много лет с ним работала на ГТРК, у них была совместная передача. И я поехала туда, сходила на исповедь, причастилась и так осталась прихожанкой того храма.

Через несколько месяцев приезжает туда мой будущий муж, как выяснилось потом, невесту себе искал. Ему уже было 24, он в парнях засиделся. Окончил он Петербургскую семинарию, сам он из Костомукши, но родился в Крыму, потом папа его уехал на север работать. Служил он там в своем приходе, молился и ждал невесту».

Мария Шейкина. Фото: «Республика» / Лилия Кончакова

«В тот день, когда мы познакомились, была Масленица, я такая сумасшедшая, у меня дубленка была фиолетовая с малиновым мехом, дети, гулянье, викторина, мы Масленицу не жгли, но это для меня был первый такой опыт праздника народного. И он так оценивал издали меня. Потом в церкви на службе посмотрели друг на друга, но и все. Через неделю я вернулась в Кондопогу, сижу на качельках качаюсь, он подходит ко мне после обеда и говорит: «А выходи за меня замуж?!» А я спросила: «А как тебя хоть зовут?»

Я особо не думала. Мне бабушка говорила всегда: выйдешь замуж и никому ничего не скажешь, бабы каются, девки пихаются. И у меня была такая холодная голова. Я ему сказала: вот мои родители, моя бабушка, иди с ними разговаривай. Если они одобрят, то пожалуйста. И они одобрили. Наши чувства, отношения можно описать так: чайник с холодной водой ставят на раскаленную плитку, и уже от нас зависит, закипит этот чайник или нет. У всех наоборот: огонь, страсть, жили они долго и счастливо, а потом поженились, а потом развелись. А у нас по-другому. Постепенно узнаешь, познаешь, смиряешься, терпишь. Я на второй день свадьбы такая несчастная думала: куда я попала, ехала в Крым в медовый месяц вместе с родителями, у меня будет 10 детей, что я буду с ними делать?! Но постепенно всё становится на свои места, а мама мне всегда говорила: держи голову на плечах. И мы уже 18 лет вместе».

Мария Шейкина. Фото: «Республика» / Лилия Кончакова

«У меня не было такого, что я жалею. Бывают какие размышления, но я всё равно возвращаюсь к тому, что я бы не хотела другой жизни, в другом городе, потому что мой муж тоже очень многое терпит во мне и смиряется.

Иногда может показаться, что это несвобода — быть женой священника. Вот ты вышла замуж — и всё, это навсегда, в отличие от других женщин, которые могут развестись. Мы, конечно, тоже можем развестись, но что нас потом после смерти ждет, мне этого совсем не хочется. Я верю в вечность, доверяю Богу, после смерти меня ждет вечная жизнь, поэтому тут я потерплю, а потом буду жить вечно. Когда у тебя один муж, в этом и есть свобода, потому что тебе не нужно тратить время и себя направо и налево, эмоции растрачивать. Ты крутишься в своем пространстве, растягиваешь его. И ты учишься с мужем договариваться».

Венчались Шейкины в соборе Александра Невского. Мария местная, поэтому им хотелось, чтобы гостей было побольше.

«Человек 70 было на нашем венчании, даже мои друзья из Кореи приехали, они были в Москве, ехали куда-то дальше в путешествие и заехали к нам. А зарегистрировали нас в Кондопоге. А еще мы обручались. Это было раньше на Пасху в Костомукше. У нас был уговор, три месяца мы ходили с колечками, но еще не были венчаны. Это такое прекрасное время: «Ты замужем?». Нет. «А почему кольцо носишь?» А потому что я обручена».

Два кольца

Матушка Маша носит два обручальных кольца: свое и мужа.

Два кольца. Мария Шейкина. Фото: «Республика» / Лилия Кончакова

«Это необязательно — мужнино колечко носить. В церкви в России священник идет рукополагаться — это значит, что он женится с церковью, снимает кольцо, и жена остается на втором месте. Оно может лежать, а можно и поносить его. Мне нравится носить его кольцо. Я никогда не была обижена тем, что стою на втором месте после церкви. Я его называю мой батюшка. Это такое мое доверие. Дома, конечно, чаще Леша. Отец Алексей — более официальная штука».

Любовь и ревность

«У меня был целый год, когда я заболела ревностью. Всё было черное, эта воронка меня засасывала, это реально грех. С этим надо бороться, сейчас бы я больше молилась, а тогда я еще не понимала, меня это разрывало. Если я видела какой-то субъект женского пола — прихожанка или просто жительница, которая пришла за советом или помощью какой-то, то был бедный муж и эта женщина. Мне до сих пор перед ними стыдно. Они меня простили. Это наши прихожанки. Например,  Алексей мне скажет : «Мы будем учиться читать, закроемся в храме». И всё, я вокруг храма ходила, в окна заглядывала и с ума сходила. Только время мне помогло».

Мария Шейкина. Фото: «Республика» / Лилия Кончакова

«Муж говорил: почему я должен оборонять кого-то от тебя? Конечно, я, как жена, обязана и должна определенные каноны соблюдать. У него с Богом свои отношения, у меня с Богом — свое. Любовь.

Я учусь любить. Это же все трансформируется. Если бы это было тогда страстью, когда мы познакомились, то оно все равно бы уже остыло. Это любовь, но она не кипящая. У меня как-то священник на исповеди спросил: «А ты любишь своего мужа?» А это как, расскажите мне, пожалуйста. И я до сих пор задаюсь этим вопросом. Слово «люблю» мы говорим редко. Наши чувства объясняются делом, жизнью, отношением, заботой, уважением, трудом.

Я не могу сказать, что я больше забочусь о нем, чем он обо мне. Он мне доверяет, а я это ценю, я могу сходить с подругами в ресторан, съездить в Петрозаводск. Это все очень ценно. Родства нет у мужа и жены, это одно целое. И в венчании об этом говорят. И если этого нет, к этому надо стремиться».

Прощение

«Батюшка у меня строгий. Иногда, например, в пост хочется слабину дать, батюшка не разрешает. Надо понимать, что пост — это всего лишь способ приблизиться к жизни святых. Но и нельзя этим пренебрегать. Говорят: в малом верный верен и в большом. Все собирается по крупичкам.

Да, есть во мне и самокопание. После исповеди, когда тебя Господь простил через священника молитвой, ты раскаялся, прости себя сам, забудь что-то плохое, что тебя терзало. Ты не должен себя грызть. Когда говорят: смиряйся, смиряйся, когда тебя обижают, унижают, а иногда просто нужно самой с собой примириться. Ты грешный, но прости себя, люби себя. С одной стороны, кажется, как это, это же эгоизм, а с другой — в Евангелии написано: «Люби других, как себя». Священник может дать совет, а выбор все равно за тобой».

Детский вопрос

«У нас нет детей. Но никогда у меня не было такого, что я одержима этим. Я, наоборот, думала, вот будет у меня 10 детей, что я с ними буду делать… Мама тогда сказала: «Ты хоть одного сначала роди, потом поговорим». А ведь я сама из многодетной семьи — средняя, у меня есть старший и младший братья. Но пока вот так. Всякие чудеса бывают. Верю, жду. У Господа свой суперплан, а батюшке, наверное, все-таки больше хочется. Крестный мой меня настраивает, что именно я должна захотеть очень сильно, всей душой, тогда получится. Но я не могу это высосать из себя, это так же, как и про любить. Это ведь понятие божественное. Так же и с детьми.

Иногда хочется поплакать, когда все вокруг беременные, а я нет. Бывает. Но я не стесняюсь об этом говорить. Я спокойно к этому отношусь. Матушки замыкаются на этом, а я об этом расскажу. Мы ходили в центр «Надежда», стали смотреть детей, мне там девочка трех лет так понравилась. Призадумалась. Но в бюрократическом плане не сложилось. Очередь на детей, в анкете надо указывать возраст и цвет волос и много всего. И если не указал, то и не можешь претендовать. Мальчика я не рассматривала, хотела взять девочку. И, конечно, очень обидно, когда не получается. И больше желания ходить туда нет. Но понятно, что если я не пойду, то и батюшка не пойдет. Может, что-то еще и сложится».

Имя Богородицы

«Когда меня называют матушкой, я иногда спрашиваю, а кого это зовут, провались я под землю… Какая я матушка?! Я представляюсь всегда как Маша, когда говоришь Мария, часто слышат Марина. А я не хочу, чтобы меня Мариной называли, мне приятно, что у меня имя Богородицы. Воспитанники Кондопожской воскресной школы стали называть меня матушка Маша — ой, так приятно».

Мария Шейкина. Фото: «Республика» / Лилия Кончакова

Приход — юридическое лицо

Пять лет — с 2008 по 2013 год — раз в две-три недели супруги Шейкины ездили в Гирвас на службы. С 2020 снова стали служить в Гирвасе. Отца Алексея назначили там настоятелем.

«Мы же юридическое лицо, есть бухгалтер, все отчеты. Зарегистрировали второй приход еще в Белой Горе. А вот сейчас съездили в Лижму, где нет настоятеля, а храм есть и есть прихожане. Очень часто люди идут в храм, чтобы Бог помог, что-то попросить, покрестить ребенка или обвенчаться. На каком-то подъеме люди приходят. И это в небольших деревнях очень заметно. Например, когда в храме холодно, темно в поселке, лесовозы катаются, то и прихожан будет вечером человек пять. А утром человек 20, уже прямо много. Нельзя сказать, что мало людей ходит, каждый очень ценен. Один хочет петь, второй — печку топить. И для него это суперчесть. И мы радуемся. И благодарим за то, что есть».

Сейчас в Гирвасе своими силами Шейкины строят приходской дом. Матушка Маша приезжает в Петрозаводск вечером в пятницу, едет в строительный магазин, покупает там материалы.

Мария Шейкина. Фото: «Республика» / Лилия Кончакова

«Сейчас мы в процессе строительства, печку сделали. Приходской дом — это не цель православной церкви, но у нас есть традиции совместной трапезы. Наши прихожане принесут еды, напекут пирогов. Мы общаемся, что-то отец Алексей почитает, расскажет. Или мы телевизор новый купили, а туда увезли старый, можно вместе посмотреть кино. А если мы куда-то съездили, то показываем фотографии. Жизнь кипит где-то, а у нас все очень размерено, нет такого потока ни событий, ни информации».

Путешествия

«Муж родился на юге. Он любит теплые страны и моря. И, конечно, он не поедет в Вологду или Архангельск. Мы были в Японии, в Португалии, на Кипре, в этом году слетали в Эмираты. А я бы поездила по северу».

Мария Шейкина. Фото: «Республика» / Лилия Кончакова

«Можно подумать, что у нас денег куры не клюют, что мы везде путешествуем. Но на самом деле кто-то покупает квартиры, машины, а мы не покупаем, мы копим на путешествия. Приходите и посмотрите, у нас нет ремонта в туалете с тех пор, как мы заселились, у нас нет нового холодильника, стоит старый «Саратов», который промерзает постоянно. Но я разморожу его, и всё».

Что главное?

«Иногда мне кажется, что я вот такая троечница во всем, я не стала известной, знаменитой, хожу с тряпкой по приходу. А потом думаю: ай, это же не главное, главное — спастись».

 

В проекте “Женская тема” мы разговариваем с женщинами о работе, семье, самореализации, их интересах и проблемах. Наши героини — совершенно разные: бизнес-леди и многодетные матери, руководители и общественницы. Разбираемся, что волнует женщин Карелии.