Говори руками: как в Петрозаводске работает сурдопедагог

Марина Севостьянова родилась в Волгограде, потом ее родители решили переехать в Беломорск, а в первый класс она пошла уже в Петрозаводске. Марина стала учителем начальных классов. В 1999 году она начала работать с учениками, которые имеют нарушения слуха. Такие классы тогда открылись в общеобразовательной школе № 25 в Петрозаводске.

«Я вообще не знала, как с ними работать, я никогда не видела глухих людей и думала, что они слуховые аппараты наденут и прекрасно меня услышат, но оказалось все совершенно не так. Я получила второе образование сурдопедагога, и тогда стала понимать, как работать с детьми с нарушением слуха. Когда глухой ребенок рождается в семье глухих, то родители с ним общаются на языке жестов, а ребенок, который рождается в слышащей семье, представьте, он не слышит, русским языком не овладевает, жестового языка не знает», — рассказала Марина Севостьянова.

Русский для глухих — иностранный

Ребенка с нарушением слуха определяют в специализированный детский сад. Но в Карелии такого дошкольного учреждения нет. Поэтому эти особенные дети приходят из дома сразу в школу. И русский язык для них — иностранный.

Марина Севостьянова. Фото: «Республика» / Лилия Кончакова

«Мы преподаем русский язык как иностранный, для ребят есть дактильная азбука: буквы мы показываем рукой.  Благодаря этой азбуке мы учим читать, писать и говорить. Каждую букву показывают и так себя проверяют. Это сложная специфическая работа — научить глухого говорить», — продолжает сурдопедагог.

Русская дактильная азбука (также дактилология) — вспомогательная система русского жестового языка, в которой каждому жесту одной руки (обычно неподвижной правой, согнутой в локте) соответствует буква русского языка; многие знаки внешне похожи на соответствующие буквы русского алфавита. Проговаривание ведется по правилам русской орфографии.

Дактильная азбука. Фото: Википедия

«Сейчас у нас  в школе для слабослышащих и глухих детей работает несколько классов: 1, 4, 5, 6, 8 и 10. В каждом классе от 3 до 6 человек. У глухих есть свой язык — это язык жестов, и в каждой стране жестовый язык свой. Я когда учила его, думала, что пойму всех глухих мира. Но нет, это тоже оказалось не так. Наши ученики общаются на жестовом языке, каждое слово — это отдельный жест. Мы учим русскому языку, а жестовый язык — это дополнительный способ общения. Но им легче воспринимать любой учебный материал через жестовый язык, и, конечно, воспитание происходит только  с его помощью», — продолжает Марина Севостьянова.

Глобальное чтение

Для обучения глухих и слабослышащих детей в начальной школе педагоги используют специальные альбомы с картинками по темам, соотнесение слова и картинки — это глобальное чтение. А зрительная память, отмечает учитель, у этих детей великолепная.

«Первая буква, с которой мы знакомим наших детей, — это буква А, ее легко сказать и показать, но уже следующая буква нашего алфавита — это П. Почему, спросите вы. Эту букву, этот звук легко показать детям с помощью артикуляции, им так проще выучить дактильную азбуку. Наши ученики хорошо читают знакомый материал по губам. Но это очень сложная работа — изучение алфавита, дети ее не любят».

Имплант для слуха

«Когда ребенок приходит в нашу школу, родители всегда говорят, что очень на нас надеются. Я всегда отвечаю, что если мы не будем работать вместе, то ничего не получится. Так как нет специализированного детского сада и даже отдельных групп в детских садах Карелии, дети приходят сначала в нулевой подготовительный класс. Сейчас немного с этим полегче, есть специальные импланты для глухих детей, которые позволяют им слышать. Это такие специальные аппаратики, которые с помощью операций внедряют глухому ребенку, операции проводят бесплатно по квотам. Дети становятся слабослышащими. Такие импланты стоят у Егора Портнова и у Ариадны Любимовой — это известные певцы на жестовом языке, выпускники нашей школы. Их родители во время все сделали, благодаря этой имплантации, дети развиваются, ведут активный образ жизни, учатся и выступают», — рассказала сурдопедагог.

По словам Марины Алексеевны, настройка этого аппарата для глухих детей идет довольно долго. Специалисты постепенно усиливают громкость звука, и ребенок адаптируется.

Теория Выготского

Лев Семенович Выготский — известный советский психолог и коррекционный педагог. С его научными работами Марина Севостьянова познакомилась, когда начала учиться сурдопедагогике. Выготский разделил людей с инвалидностью на группы. Всего в его квалификации 8 таких групп. И самая сложная под № 1 — это глухие люди, № 2 — это слабослышащие.

«Я никогда об этом не думала, мне казалось, что дети с глубоким ДЦП — это гораздо сложнее инвалидность, чем слепота или глухота. И я стала изучать, а почему именно так. Выготский сказал, что у людей, у которых закрыты уши, закрыто и сердце. Это люди, у которых из-за недуга со здоровьем душа не развивается. Как правило, уже из своего опыта мне стало понятно, что глухие дети между собой не дружат, они просто не умеют, они могут нажаловаться друг на друга, обидеться. В одном маленьком классе нет коллектива, каждый сам за себя. И это большая проблема», — поделилась педагог.

Но душу можно развить, а ребенка можно раскрыть с помощью жестового языка, уверена Марина Алексеевна.

Марина Севостьянова. Фото: «Республика» / Лилия Кончакова

«Жестовый язык — это общение. Когда ко мне приходят в нулевой класс малыши, я всегда у родителей спрашиваю, общаются ли они на жестовом языке дома со своими детьми. Некоторые родители против такого языка, они считают, что ребенок должен говорить. Но я считаю, что этого не нужно боятся, нужно общаться, использовать все методы и техники, чтобы особенного ребенка развить.

С советских времен глухие люди очень стеснялись общаться жестами где-то в общественных местах, во многих специализированных школах запрещали вообще его использовать. Например, зову я их в кафе, они очень боялись, придут, сидят и молчат, стесняются. А я им говорю, что на вас смотрят, потому что это другим интересно, у вас особенный язык. Это не стыдно. И вот так постепенно мы начинали их выводить в свет. А сейчас уже посвободнее стало, уже многие знают и даже учат жестовый язык, в том числе и благодаря нашей школе № 25».

По словам учителя, сейчас в Карелии стало меньше детей с приобретенной глухотой. Еще 30 лет назад, спасая от тяжелых вирусных заболеваний, использовали препараты, которые влияли на слух. В итоге после гриппа, например, или отита ребенок мог потерять слух.

«Вот, например, из 30 семей, которые у нас в школе учатся, только три с генетической глухотой, у остальных она приобретенная», — уточняет педагог.

Марина Севостьянова. Фото: «Республика» / Лилия Кончакова

«Я всегда говорю родителям, как только вы выяснили, что ребенок глухой или слабослышащий, сразу начинайте общаться с помощью жестов. Вот приходит ребенок в нулевой класс, ему 7 лет, в полтора года родители узнали, что он глухой и 5,5 года ничего не делали, никак не развивали его, даже не общались. И вот эта фраза мамы: «Он меня и так  понимает». Но есть ведь такие вещи, которые вы не сможете показать! Он не знает слов, чтобы объясниться с вами. И тогда я говорю родителям, что школа займется русским языком, а вы должны общаться с детьми и учить жестовый язык», — продолжает сурдопедагог.

В специализированных классах для глухих и слабослышащих детей в школе № 25 система образования особенная. Во-первых, есть нулевой класс, а во-вторых, начальная школа завершается пятым классом. А вот предметы начальной школы, например, такие же, как в обычных классах: есть и математика, и окружающий мир, и развитие речи. На уроке технологии большое внимание помимо труда уделяется глаголам. По словам сурдопедагога, в основном все предметы направлены на развитие словарного запаса детей.

«Например, идет урок, у ребенка упала ручка. Я останавливаю урок и спрашиваю, что случилось. Он должен ответить: «У меня упала ручка». Что будем делать? Ученик говорит: «Можно поднять ручку? » И затем отвечает: «Я поднял ручку». Мы всё проговариваем. Это очень важно».

Постановки для глухих

Марина Севостьянова рассказала, что когда она начала ставить небольшие сценки для слабослышащих и глухих детей, они это делали с помощью дактильной азбуки. Но когда каждое слово показываешь отдельными буквами — это очень долго.

Марина Севостьянова. Фото: «Республика» / Лилия Кончакова

«И я стала думать, как бы нам поставить так, чтобы было интересно и понятно. И мы начали проводить праздники на жестовом языке. Это радость для детей. Сначала ставили спектакли на новогодние праздники. И когда первый раз вышел Дед Мороз и на нем были не красные рукавицы, а перчатки, и он начал с ними общаться на жестовом языке. Это был восторг! И, конечно, на таких праздниках надо учитывать специфику детей. Что могут глухие дети на празднике: да, читать стихи, но это для них очень сложно, поскольку по школьной программе они их учат именно дактилем. После новогодних спектаклей мы начали делать мюзиклы. Брали песни, придумывали сюжет, сценарий и таким образом задействовали много детей».

Благодаря этим мюзиклам и переводам песен на жестовый язык Петрозаводск узнал новых артистов — Ариадну Любимову и Егора Портнова, о которых «Республика» рассказывала уже не раз и даже публиковала их клипы.

Егор Портнов и Ариадна Любимова. Фото из личного архива артистов

«Родители Арины и Егора не оградили их от мира слышащих, а наоборот, толкнули их в этот мир. Дети с глухотой любят петь и танцевать. Мы переводим для них тексты и песни. Сначала вышли на городской конкурс среди детей с инвалидностью, потом участвовали в театральных, ездили на гастроли в Финляндию. Когда начинаешь работать над спектаклем, сложно сплотить детей, создать единую команду. Но репетиционный процесс очень сближает артистов, они начинают дружить и помогать друг другу. Процесс этот непростой, репетиции идут два месяца, родители шьют костюмы, а в результате мы показываем спектакль один раз в школе. И я решила, что надо выходить с ними еще и на другие площадки. И мы пошли в Детскую городскую больницу, в интернат. Потом попали на конкурс «Ладушки». Это театральный фестиваль для обычных коллективов, но нас туда пригласили тоже. И мы уже выступали среди слышащих и стали лауреатами», — рассказала Марина Севостьянова.

Каждый год театральный фестиваль предлагает новые темы. Если сначала это были волшебные сказки, то затем — стихи и поэмы. Сурдопедагог долго думала, что же они могут взять для своих детей. И придумала — «Василий Теркин».

«У нас получился просто шедевр, мы еще год потом везде с ним выступали. И нас даже пригласил наш центр «Преодоление» на гастроли, мы поехали в Березовку в такой советский клуб. Дети сначала начали мне говорить, зачем мы едем, там какая-то деревня. Но я им тогда ответила: мы будем выступать везде, будем радовать людей».

Марина Севостьянова. Фото: «Республика» / Лилия Кончакова

«Я и не знала, что во мне есть такая способность — ставить спектакли и мюзиклы для глухих. Но как-то совместная работа с детьми так хорошо пошла, всё складывается, они начинают дружить, а самое главное, когда репетируем, мы много разговариваем. Глухие люди всегда настроены воинственно, они думают, что они особый народ и мы, слышащие, как будто что-то против них замышляем. С глухими взрослыми очень сложно общаться и работать. Они закрытые, а мы своих учеников стараемся выводить в этот мир».

В допандемийное время школа № 25 стала участником финского проекта. Дети с нарушением слуха ездили в лагерь в Финляндию. В городе Куопио есть школа обучения для сурдопедагогов. И Марина Севостьянова там училась.

«Там я открыла для себя очень многое и многому научилась. В Финляндии такая система: появляется в семье глухой ребенок, приходят сотрудники социальной службы и обучают всех родственников жестовому языку, в том числе бабушек и дедушек. И если семья отказывается учить этот язык, то их предупреждают, что они нарушают права этого ребенка. Соцработники обучают жестовому языку продавца в ближайшем магазине, врача, полицейского, всех, кто будет работать с этим человеком. И это очень грамотный подход».

Жестовый язык учить сложно, признается сурдопедагог, им надо постоянно пользоваться, чтобы тренировать навыки. Марина Севостьянова настолько им овладела, что жесты уже автоматически повторяют слова и даже мысли. Есть у нее и свой «почерк», как и у каждого, кто пользуется жестовым языком. Этот «почерк» можно увидеть на снимках фотографа «Республики» Лилии Кончаковой.