К третьему занятию Школы приёмных родителей уже появилось что-то вроде условного рефлекса: легко было просыпаться, привычно ехать в заданном направлении. Ещё недавно чужие лица, когда-то казавшиеся единой массой, стали узнаваемыми, знакомыми и почти родными. Ритм занятия с его заданиями, провоцирующими нас на всё большую эскалацию чувств, ещё не перестал пугать, но уже стал ожидаемым.
Понятно, что все, сюда пришедшие, изначально более склонны к состраданию. Со стороны кажется, что мы здесь похожи на секту мазохистов, загоняющих себя в невыносимо сложные эмоциональные ситуации, требующие полного обнажения чувств. Пытаясь понять ребёнка, мы вспоминаем и проговариваем свои детские эмоции, возвращаемся к своему детскому «я». Из-за мощного коллективного сочувствия волна эмпатии накрывает с головой — это и дискомфортно, и болезненно…
Вот мы сидим в кругу, проговариваем, что было самое важное для каждого на прошлом занятии. Этапным моментом для каждого стал «кризис трёх лет». Практически все, у кого есть дети, признались, что в свете предыдущего занятия вели бы себя иначе в общении с трёхлеткой, многое сделали бы по-другому в прошлых конфликтах и даже поняли, что родители их воспитывали неправильно, да и сами они воспитывали своих детей неправильно!
Тема занятия — подростковый и юношеский возраст. Главный вопрос, конечно, — неотвратимый и пугающий кризис. Ведущей деятельностью у тинейджеров становится общение, а самые значимые люди для них — друзья. Это данность этого возраста, и обойти её нельзя. Остаётся только принять. Вот этому нас тут и учат: принять, приспособиться, понимать, верить. Не быть категоричным, не приказывать, не обвинять, не раздражаться, не иронизировать, не сломать самостоятельность подростка и не прервать тонкую нить общения с ним. И опять же — понимать, что чувствует ребёнок, и говорить ему о своих чувствах.
Сначала несколько упражнений: как графических, так и физических. Непросто в «восковой свече» расслабиться, закрыть глаза и свободно падать в кругу влево-вправо, вперёд-назад. Но ещё сложнее довериться и рухнуть спиной назад, даже зная, что упасть тебе не дадут. А вот ещё задание: ты идёшь через строй, и те, кто справа, говорят тебе позитивные эпитеты, а те, кто слева — негативные. Когда я шла, у меня левое ухо словно закрылось, и я каким-то чудом не услышала ни одного плохого слова в свой адрес, зато три раза подряд разные люди сказали мне, что я умная. Прямо бальзам на душу. И откуда они знают? 8)
Почти всё занятие посвящено подросткам и их мироощущению. Вот мы в парах смотрим друг на друга и пытаемся рассказать совершенно незнакомому человеку, каким он был в подростковом возрасте, чем увлекался, что с ним происходило. Следуя пословице «каков в колыбельке — таков и в могилке», пытаешься увидеть в спокойном зрелом человеке 14-летнего подростка с его зашкаливающей амплитудой чувств и настроений. Придумываешь что-то. Конечно, проще вернуться к себе и вспомнить себя, но увы — у меня не было подросткового кризиса, я его пропустила: как в 13 лет сутками лежала и читала, так и в 17 продолжала лежать и читать. Только после первого курса университета мне показалось, что живая жизнь проходит мимо меня…
После сложного подросткового возраста мы, наконец, переходим к юношескому, и это уже отдохновение и радость. Штиль после шторма. Наивысший расцвет всех сил: и творческих, и интеллектуальных. Слушаешь, вспоминаешь и даже завидно становится: эх, где мои 17 лет? У кого-то это ещё впереди. Ловлю себя не мысли: нет, не у кого-то абстрактного, а у моего приёмного ребёнка.
После занятия иду домой. Опять просыпается рефлексия: смогу ли я, анахорет, принять маленького человека с искалеченной судьбой, общаться с ним 24 часа в сутки, отвечать на его эмоциональные запросы? Удастся ли мне создать ему тёплый и ровный эмоциональный фон, чтобы он смог благополучно пройти подводные камни подросткового возраста и выйти в люди? Можно ли мне, сорок лет наращивающей панцирь равнодушия, планомерно учившейся жить так, чтобы проблемы мира меня не задевали, теперь доверить хрупкий мир ребёнка?
Может быть, это моя личная беда, но пока четыре часа Школы приёмных родителей вырубают меня на все выходные. Закон сохранения энергии работает: четыре часа интенсивной эмпатии — и полное бесчувствие оставшиеся два дня. Моя зона комфорта — тишина и молчание.
Эксперт в области социального сиротства Александр Гезалов рекомендует к просмотру документальный фильм «Мария», снятый Благотворительным фондом «Арифметика добра» по проекту «Успешные сироты: на ринге жизни». По его словам, прекрасный мотивирующий ключ — чужая жизнь.
https://eb.utuoy/QWylpDYTy-Y
Напомним, на предыдущем занятии в ШПР речь шла о пирамиде Маслоу, чувствах новорожденного и о том, как начать понимать ребенка.
Сетевое издание
RSS Лента