Лица войны: Вячеслав, Юрий, Лев

В Доме-интернате для ветеранов в Петрозаводске около 70 постояльцев: участники войны, блокадники, малолетние узники, работники тыла. Их всех объединяет одно: они пережили самую страшную в истории человечества войну. Посмотрите на их лица.

Юрий Константинович Макаров

Фото: «Республика»/Николай Смирнов

Юрий Константинович написал две книги о войне: собрал свои воспоминания и рассказы однополчан. Зачем?

— Чтобы рассказать правду о войне, о простых солдатах. Слишком много у нас искажают историю.

Войну он встретил в доме отдыха под Ярославлем. В то время работал на механическом заводе. Говорит, три раза приходил в военкомат — не брали на фронт. Некому было руководить комсомолом на заводе. Но 19-летний Юрий все-таки нашел лазейку.

Служил в частях ВНОС — воздушного наблюдения, оповещения, связи. Прошел от Москвы до Берлина. Видел улыбку маршала Рокоссовского.

— Мы обеспечивали его безопасность. Один раз где-то на польской границе собрались командующие армиями, и их принимал Рокоссовский. Мы на него молились все, можно сказать. Я стоял на карауле с автоматом у ворот. Он подъехал на машине, прошел мимо меня, я его по-ефрейторски поприветствовал. Рокоссовский глянул на меня, улыбнулся и проскочил мимо.

На Северо-Западном фронте получил ранение: всю спину изрешетило осколками после взрыва.

— Я успел отпрыгнуть в сторону, лег на живот. Жена потом уже, когда обнимала, все пересчитывала, сколько у меня бугров на спине.

В памяти Юрия Константиновича ярко сохранилась картина казни изменника. Плененный солдат начал работать на немцев. Когда шпиона раскрыли, повесили на столбе у прифронтовой дороги.

— На столбе написали: «Изменник, предатель Родины», рядом: «Собаке – собачья смерть». Неделю часовые охраняли, не хоронили.

Победу встретил в Берлине. Но главной радостью стала победа на Дальневосточном фронте. До этого боялись, что их отправят туда:

— Думали: «Вот, елки-палки, войну прошли, смогли уцелеть, а тут еще с японцами воевать».

После войны Юрий Константинович окончил сельскохозяйственный институт и по распределению приехал в Карелию.

Лев Михайлович Пономарёв

Фото: «Республика»/Николай Смирнов

Когда началась война, Льву Михайловичу было 12 лет. Он с матерью и тремя сестрами жил в Саранске. Отец в Житомире попал в плен. В 1943-м пошел работать на военный завод. Говорит, тяжело было всегда: голод, холод. Работали по 12 часов. Карточная система: работающим давали по 500 граммов хлеба, иждивенцам — по 400.

— В день победы я работал в ночную смену. Когда узнали о победе, работу прекратили. Начали праздновать.

В 1947 году поступил в военное училище: там и кормили, и одевали, и обували. В 1950-м попал по распределение в ВДВ. Через три года из-за болезни сердца перешел в наземные войска. Службу закончил майором в Донецке. После того как на Украине ввели делопроизводство на украинском языке, сын Льва Михайловича решил переехать в Россию, отца забрал с собой.

Вячеслав Иванович Зенин

Фото: «Республика»/Николай Смирнов

Детство Вячеслава Ивановича прошло в Петрозаводске. В полтора года он потерял маму, и их с сестрой воспитывала бабушка. Помнит, как Петрозаводск бомбили финны. В 1941-м пятнадцатилетнего Вячеслава эвакуировали вместе с другими детьми. Сначала отправили в Вологодскую область: девять дней шли на барже.

— Жили в бывшем лагере для военнопленных. Как-то нас отправили в лес собирать грибы. Мы не знали, для кого собирали, и брали все подряд. Потом так и ели эти грибы с червями.

— Под Вознесеньем сбили наш самолет. Мы с ребятами бегали туда за алюминием, делали из него расчески, гребешки для женщин.

Из Вологодской области Вячеслава отправили в Магнитогорск. Там поучился в ремесленном училище и пошел работать на завод — ремонтировали двигатели. Доработался до специалиста седьмого разряда. Спустя несколько лет после войны уже с женой вернулся в Петрозаводск.