В Доме-интернате для ветеранов в Петрозаводске около 70 постояльцев. Среди них — трое инвалидов и 14 участников войны, трое людей, переживших блокаду, 13 малолетних узников, 7 вдов и около 30 работников тыла. Нам хочется, чтобы вы увидели их лица. «Республика» продолжает серию материалов, посвященную этим людям.
Фото: «Республика»/Николай Смирнов
Александр Серафимович Дмитриев и Раиса Андреевна Сарачева
Супруги приехали в дом-интернат из Выгострова в Беломорском районе. Раисе Андреевне — 86 лет и она совсем ничего не помнит о прошлой жизни. Ее супругу в 1941-м было три года и память оставила смутные воспоминания.
Александр Серафимович жил в деревне Пруды в Псковской области. Говорит, немцы там стояли с самого начала войны.
— Немцы отца моего хотели взять к себе, а он ночью ушел в партизаны.
С войны отец вернулся раненым и контуженным. Александр Серафимович вспоминает, что жили очень голодно – с матерью остались 13 детей. Рядом с их деревней, в лесу, стояли партизаны, поэтому немцы боялись туда идти. Партизаны подкармливали семью. Это и помогло выжить.
Еще одно воспоминание – как гнали немцев. «Я маленький был, мне интересно, смотрю в окно. А мать спряталась и кричит: «Отойди! Убьют ведь!»
Фото: «Республика»/Николай Смирнов
Мария Ивановна Лисовская
В первый год войны Марии Ивановне было девять лет. Но эти годы она помнит в мельчайших подробностях. Жила с родителями и шестью братьями и сестрами в деревне Жаволки в Минской области. Немцы пришли в эти места в самом начале войны.
— Немец пришел к нам домой и говорит: «Матка, это ваш киндер?». И показывает на нас. А мама говорит: «Да пан, да. Это мой весь киндер». Он отвечает: «Ладно, матка, у вас ничего не возьму, надо киндера растить». А у других все брали: курей ловили, яйца брали.
Первые два года жили спокойно. Никто не трогал селян. В 1943-м пришли партизаны. Они тоже брали продукты у местных. Самый страшный день в жизни – 23 февраля 1943 года.
— Пришел карательный отряд и побил всю деревню. Они отогнали партизан, а сами жили в деревне. Били людей украинцы, не немцы.
Рассказывает историю о своей односельчанке. Ей удалось выжить, потому что на русской печи она спряталась под трупами своих сестер.
— Она вышла из-под сестер, но обгорела: вся черная была. По сегодняшний день я вижу ее руки.
Все, кто смог бежать, прятались от немцев в лесу. А в те дни стояли страшные морозы.
— Видим, дым идет из деревни. Оказалось, за ночь побили всех людей. Пламя такое, прямо ужасное, прямо страх было смотреть! Такая вонища была, горели коровы, свиньи, люди.
Сожгли 15 домов в их деревне и еще около того в соседней. Дом их семьи уцелел – он был рядом с лесом, туда немцы не подходили — боялись партизан.
Фото: «Республика»/Николай Смирнов
Капитолина Александровна Степанова
Перед войной окончила фельдшерско-акушерскую школу. Работала в Кончензере в Кондопожском районе. В 1941-м на войну пошла добровольно.
— Мама плакала: «Куда ты идешь, убьют!». А я с удовольствием пошла. Знаете, какой патриотизм был в те годы. А мне 19 лет всего было.
Всю войну служила фельдшером 160-го отдельного батальона. Следовали за фронтом: были под Ленинградом, под Псковом, на Орловско-Курской дуге, в Эстонии, в Латвии.
— Под Ленинградом мы были где-то в районе Синявинских болот и Пулковских высот. Мы прибыли туда, когда только Ленинград освободили. Пришли, смотрим: большая поляна вся в снегу и маленький домик посреди, а вся поляна засеяна трупами: где ноги, где голова, где что торчит.
Победу встретила на берегу Балтийского моря: «Вечером на побережье собралось столько народа! Стреляли, смеялись, плакали, обнимались, целовались: такая радость была. Думала, вот приеду домой, надену туфли, платье и буду танцевать. А то четыре года в сапогах да валенках».
Но домой вернулась не скоро. Муж, с которым познакомилась в конце войны, отучился в Москве в «Смерше». После его отправили в Латвию бороться с лесными братьями – партизанами, которые выступали против советской власти. В Петрозаводск переехали в 1951 году.
Сетевое издание
RSS Лента