Горизонты делаются вручную

[parallax-scroll id=»321328″]

 

На АО «Карельский окатыш» в Костомукше трудовые династии делятся на вертикальные, представленные несколькими поколениями, и горизонтальные, когда на одном предприятии работают все представители одного поколения. Семья Ивана Спиридоновича Кустова — пример вертикальной династии, способной между тем охватить и горизонт. Семья представлена здесь тремя поколениями: дед, отец и внук.

 

Иван Спиридонович Кустов может рассказать о каждом горизонте Центрального карьера ГОКа, глубина которого сопоставима с высотой Эйфелевой башни. Первый горизонт этого карьера как раз и появился благодаря усилиям Ивана Спиридоновича и его коллег — первых рабочих, буровиков, белазистов и бульдозеристов, начинавших разработку главного карьера предприятия, которое сейчас считается одним из лидеров по переработке руды и производству окатышей в России.

Иван Спиридонович — наш герой. Ему 83 года, он галантен, деловит и у него прекрасное чувство юмора. В отличие от многих стариков, проживших большую часть жизни в СССР, он не ностальгирует по прошлому. Говорит, что сейчас работать на предприятии стало гораздо лучше, чем прежде. «Видите эту рабочую спецовку? — Иван Спиридонович показывает снимок из архива, где он стоит в домашней легкой куртке. — Её и нет. А сейчас какая экипировка на комбинате, а?»

https://eb.utuoy/9yml-t4sLro

Свою жену он нежно называет Николаевной и говорит, что без нее не смог бы жить счастливо. Валентина Николаевна — домашний гений: только она знает, какой размер одежды и обуви имеет супруг, знает, как создавать уют в квартире, построенной финнами, и в общежитии, где из мебели только одна табуретка. Они вырастили хорошими людьми двоих детей.

Сын, Владимир Иванович, — тоже буровик, как и отец. Срочную службу проходил на БАМе, потом вернулся в Костомукшу — в ученики к папе. Говорит, что город и предприятие в 80-е годы выглядели по-европейски, а климат после Норильска и Заполярья казался курортным.

 

Начало. ГОК

https://eb.utuoy/6Z7Qy1gBrbM

Иван Спиридонович приехал в Костомукшу, город, которого еще не было, в 1979 году. Ему было 45 лет. Его манила не романтика передовых строек, а возможность сменить климат — отогреться в Карелии после 20 лет жизни в Норильске и четырех — в Заполярном.

— Как вы попали на ГОК?
— По вызову. В город Заполярный, где я работал буровиком, приехал один товарищ и сказал, что в Карелии строится горно-обогатительный комбинат. Привез анкеты, мы их заполнили. В 1979 году меня сюда вызвали, и я поехал осматриваться.

— Семья осталась в Заполярном?
— Примерно через год, когда мне дали квартиру, все приехали сюда. Володя, мой сын, тоже сразу пошел работать на комбинат. Я взял его к себе в помощники на буровую установку, а сейчас он работает вместо меня.

 

— Владимир Иванович, а вам есть кого посадить на свое место?
— Мой сын пошел по другому направлению. Он тоже трудится на ГОКе, но не на карьере, а на фабрике — выпускает окатыши. Внук, может, пойдет?

— А вы бы этого хотели?
— Хотел бы, но пусть он сам выбирает. Пока Ларион всерьез увлекается только хоккеем.

 

Дети и внуки

В семье Кустовых имя Иван передается по наследству. Иван Владимирович Кустов — внук Ивана Спиридоновича. Говорит, что работа с родными на одном предприятии семейные отношения не портит.

 

Финны и мы

Владимир Иванович: — Вообще в Костомукшу мы ехали из Заполярного как за границу. Очень впечатляло то, что здесь работают лучшие финские строительные компании. Мы впервые увидели такие отличные дома и такие квартиры. Дверь в подъезд нужно было открывать собственным ключом. После советских подъездов первое время испытывали шок. Сейчас уже привыкли. Финны строили на совесть: сразу делали дороги, проводили освещение.

Иван Спиридонович: — Финны строили фабрику, дома и город. В 1980 году здесь проживало около 300-400 советских специалистов, а финнов было 3500. А когда финнов стали сокращать, нам начали выдавать квартиры в их домах.

— Получается, в бараках вы не жили?
— Здесь все происходило по европейскому образцу: сначала строили жилье и коммуникации, а потом уже комбинат. В нашей стране всегда было наоборот: сначала запускали производство, а вокруг него жили люди — в бараках и грязи. Здесь все было чисто и аккуратно. Финские строители и работали, и отдыхали хорошо. Сразу лыжную трассу построили. Теннисный корт был.

Владимир Иванович: — Времянки были единственно в поселке Контокки, где жили первое время работники комбината. Там стоял шлагбаум, и финнов туда не пускали.

— Но вы общались с финнами?
— Ну, вообще-то, да. Но за этим пристально следили. У молодежи были, конечно, свои интересы — жвачки там, джинсы. Что-то можно было выменять у иностранных гостей, например, за бутылку. Такой бартер.

— А вы меняли что-нибудь?
— Нет, в то время, если поймают тебя на этом, сразу выгонят. Простым людям общаться с иностранцами из капстраны было запрещено.

Иван Спиридонович: — Сразу приезжали из КГБ и в кабинетике тебя до слез инструктировали, как нужно вести себя.

— Вы же на танцы ходили по приглашению финнов!
— А это совместное было дело. Наша танцплощадка была в районе аквапарка «Синиранта».

Владимир Иванович: — Они и у себя проводили дискотеки. Приглашали нас, мы приходили. Под надзором.

— Вы считаете Костомукшу родным городом?
Иван Спиридонович: — Конечно! В 1983 году Костомукшу признали городом, а я тут с 1979-го. Когда впервые приехал сюда, испытал странное чувство. Как будто бы меня зажали со всех сторон. Я сам из оренбургских степей, а здесь кругом лес. Я долгое время не ориентировался даже. Финны, когда строили дома, деревья не трогали. Каждое дерево зашивали. Поэтому у нас не город в лесу, а лес в городе.

Валентина Николаевна: — Мне сразу здесь понравилось — красота, климат хороший. Когда приехали, я в цех технического автотранспорта пошла работать уборщицей. Лет 5-6 там была, а потом на пенсию ушла.

[parallax-scroll id=»321351″]

 

Нынешняя техника внешне выглядит похожей на буровой станок Ивана Спиридоновича.
Фото: ИА «Республика» / Игорь Георгиевский

---

— Поменялась с тех пор жизнь на предприятии?
Иван Спиридонович: — Раньше было в сто раз хуже. У сына есть желание ехать на работу, мы же работали в других условиях.

Владимир Иванович: — Когда предприятие перешло к «Северстали», сразу начались изменения: появилась новая техника, по-настоящему стала соблюдаться техника безопасности. Появился сервис как на западе: сломалось что-то — звонишь по телефону, и к тебе едут. А твое дело — только бурить. Раньше работали как попало. Особенно в 90-е годы бардак был. Я застал и советское время, и перестройку. Продукцию отправляли, но денег не видели. Конец 1990-х уже был более-менее. А сейчас шикарно, рабочие не ропщут.

 

Иван Спиридонович: — Чтобы получить шестой разряд, я в Норильске окончил курсы сварщиков, стропальщиков, электриков и газобензорезчиков. Это было обязательным условием, потому что, если что сломается, нужно было делать самим.

— Помните время, когда комбинат заработал?
— В 1979 году он еще только строился, ничего не было. Карьер только строился. Лес был сплошной, озера… Мы первый горизонт зарезали в 1981 или 1982 году. А комбинат еще строился. Финны строили комбинат, а оборудование устанавливали наши монтажники.

— А вы что делали?
— Мы готовили карьеры — бурили, взрывали, вскрышу делали. Нас тогда мало было: всего 4 или 5 буровых станков работало. В один ПАЗик помещались все рабочие карьера.

 

Брат с севера приехал

— Как вы вообще стали буровиком?
Иван Спиридонович: — Я до армии железнодорожное училище оканчивал, два года отработал на железной дороге. Еще на паровозе ездил из Бузулука в Оренбург. А после армии поменял профессию. Родной брат моего товарища по службе в армии жил в Норильске. И перед демобилизацией мой друг написал рапорт, чтобы туда поехать. Там обещали хорошие деньги и прочие условия. И мы тоже решили поехать с ним. Нас семь человек таких набралось, но приехали трое. Местные сказали, что хорошие деньги на руднике можно заработать. Рудник назывался «Медвежий ручей». Приехали туда. Там я стал помощником машиниста буровых станков, а в 1957 году — буровиком.

 

 

Знакомство

Валентина Николаевна: Я приехала в Норильск на стройку с Забайкалья, из города Баргузин. В 1957 году мы встретились, а через несколько месяцев поженились. Познакомились на танцах. Раньше же все ходили в клуб на танцы. Жили мы в горняцком поселке, где все друг друга знали. В апреле 2017 года будет 59 лет как мы вместе. Наша задача теперь — дожить до 60-летия свадьбы.

— Кто кого выбрал на тех танцах?
Иван Спиридонович: Я один выбирал. Вы посмотрите на фотографии — какая она красавица! Так вот получилось — доверие к ней возникло. Я ведь о себе никогда не думал. Сначала война была, потом учеба, армия — все время обо мне пеклось только государство. А тут человек стал обо мне заботиться. Если честно признаться, я до сих пор не знаю, какие у меня размеры одежды и обуви. Даже не представляю, как бы я жил без нее.

Снимков свадебных у нас нет. Кто бы снимал? Все работали. Мы посидели немного в общежитии, а утром пошли на работу. Когда вернулись, оказалось, что у нее в женском общежитии постель отобрали, решив, что она переезжает ко мне. И у меня отобрали, подумав то же самое. Помогли ребята — выделили общую комнату, откуда-то койку притащили. Потом уже мы поселились в новом общежитии. Там было три комнаты, мы взяли среднюю. В одной комнате военный жил, в другой — крановщик. От офицера мы отгораживались занавеской. В комнате ничего не было. С этого начинали.

— Легко было уезжать из Норильска?
— Часть нашей жизни, молодость, прошла в Норильске. Наши дети там родились. Но сколько мы там жили, все время думали, как бы оттуда уехать. Норильск — город специфический. В 1957 году туда ссылали по 58-й статье бандеровцев и прочих. Такие судьбы были у людей! Жить там было очень трудно: с сентября по май — ветра и морозы, солнца нет почти. Суровые условия. Первые пять лет моей работы там год считали за два, только потом уже стали считать за полтора. Я работаю с 1950 года, поэтому по прежним расчетам стаж у меня был бы сейчас около 70 лет. Из плюсов в Норильске были только огромная зарплата (я не получал меньше 700 рублей в то время) и хорошее продуктовое обеспечение. Все туда ехали на заработки. Отпуск давали каждые два года сразу четыре месяца.

 

Награды

— За что вы получили орден Ленина?
— Дали его за пуск первой очереди комбината. Орден Трудового Красного Знамени получил за освоение новой техники, еще в Норильске. А орден Почета не помню, за что… За пятилетку в три года, кажется.

В честь запуска первой очереди комбината меня в составе делегации пригласили на завтрак с Председателем Совета Министров СССР Николаем Тихоновым и Мауно Койвисто, Президентом Финляндии. За столом сидели вчетвером — нас двое и двое финнов. Руководители сказали речь, и мы по рюмочке выпили, потом еще по одной и еще. Закусили. Потом нас посадили в такси и привезли в ДК на собрание.

 

— Вы всегда были лучшим на работе?
— Я всегда хорошо работал. Однажды в Норильске уехал в отпуск на четыре месяца, а бригада без меня план не выполнила. Говорят: «Все, больше тебе отпуска не дадим!». Сачковали без меня. Здесь вот костяк бурового участка — все мои ученики. Я был инструктором на курсах будущих буровиков. Три группы выпустил, учил их бурить. Я думаю, тут самое главное — быть честным и много работать.

— Вам ни за что в жизни не обидно?
— Ни за что. Только за дочь, которая рано ушла из жизни.

[parallax-scroll id=»321333″]

 

У Ивана Спиридоновича рабочий стаж — почти 70 лет.
Фото: ИА «Республика» / Игорь Георгиевский

---