Крепость

Из глубины средних веков

Когда первые крепости появились на территории Карелии, не может точно сказать никто. Археолог, доктор исторических наук, Светлана Кочкуркина считает, что укрепленные городища на территории нынешних Сортавальского, Питкярантского и Лахденпохского районов возникли не позже XII века. Располагались они в основном возле современных Сортавалы и Куркиёки. Эти территории тогда относились к Новгородскому государству, однако совсем рядом пролегала граница со Швецией. Фактически она проходила там же, где сейчас находится граница между Россией и Финляндией. Такое соседство вынуждало местное население принимать меры — надо было заботиться о своей безопасности, оберегать имущество.

Помимо внешнего неприятеля — шведов, существовали и внутренние враги: разбойники и лихие люди в этих местах встречались нередко.

Средневековые крепости нашего края, как правило, строились на возвышенности. В основание городища клались большие валуны без связующего раствора, а сверху надстраивались деревянные укрепления. Архитектурно такие укрепления сильно отличались от традиционных русских крепостей, в конструкциях прослеживаются схожие с Финляндией традиции. Каждая такая крепость строилась индивидуально под особенности местности, но все они обладали общими чертами, которые, по мнению археолога Светланы Кочкуркиной, позволяют относить эти крепости, а их археологи открыли больше десяти, к древнекарельской культуре.

«Эти городища отличаются друг от друга, — считает Кочкуркина. — Около Сортавалы — самые крупные и богатые городища. Были и победнее. Некоторые использовались не постоянно, а в случае нападения врага или для хранения запасов такие укрепления совсем маленькие».

Для кладоискателей остатки этих городищ неинтересны. Драгоценностей тут, скорее всего, нет. За всё время на территории городищ нашли лишь три серебряных украшения и ни одного золотого изделия. Археологи обнаружили много предметов из цветного металла, но жизнь древних карелов нельзя назвать роскошной. Главной ценностью была еда и товары для торговли. На ярмарки карелы обычно везли продукты, меха и ткани.

Основная часть карельских городищ располагалась вблизи Ладоги, однако прямо на побережье крепости не ставили, предпочитая прятать их от посторонних глаз. Укрепления сооружали на берегу рек в километре-двух от озера. Наиболее мощные делались на стороне, которая выходила к воде, а с другой стороны обычно оставляли проходы, чтобы население могло спешно покинуть крепость и укрыться в лесу.

Застройка внутри была плотной. По мнению Светланы Кочкуркиной, в таких городищах могли жить 30-50 человек. Один из наиболее исследованных объектов — городище Паасо, которое располагалось на горе возле современной Сортавалы. Археологи исследовали больше тысячи квадратных метров, обнаружив не только остатки жилищ и укреплений, но и предметы быта, а также следы пожара в городище, после которого крепость была отстроена заново.

Некоторые крепости строились прямо на островах Ладожского озера. Одним из таких было городище Терву — Линнасаари. Укрепления возвели на острове, расположенном в нескольких километрах от современного поселка Терву. С этой небольшой крепости открывался великолепный вид на Ладогу, и враг не мог подойти к ней незамеченным. В случае нападения сильного неприятеля население успевало укрыться на материке, а небольшие группы разбойников не могли взять приступом укрепления на высоком скалистом берегу.

Городище Терву-Линнасаари относится к XIII — XIV векам — это было время расцвета древнекарельской культуры.

Новое время, новые крепости

Столбовский мир 1617 года, заключенный после войны между Россией и Швецией, сократил российские владения в Приладожье. Теперь граница проходила в районе современного поселка Погранкондуши в нескольких десятках километров от Олонца.

Близость неприятеля вынуждала русскую сторону создавать новые укрепления там, где они еще недавно были не нужны. Так появилась крепость в Олонце.

Весной 1649 года воеводы князь Федор Волконский и Степан Елагин по царскому указу прибыли в Олонецкий край, чтобы выбрать место для строительства крепости. С точки зрения безопасности, наиболее удачным посчитали точку на слиянии рек Олонки и Мегреги. Водная преграда создавала дополнительную защиту.

Интересно, что укрепления, судя по записям, были возведены в рекордные сроки. Уже в сентябре 1649 года на этом месте появилась мощная дерево-земляная крепость башенного типа. Такое сооружение было традиционно для русского фортификационного строительства. Конструкция крепости морально устарела, но, несмотря на это, укрепление способно было сдерживать серьезные силы врага.

«Как говорится в книгах, «земля там топкое», поэтому воеводам приходилось сначала укладывать подушку из валунов, — объясняет Светлана Кочкуркина. — Причем камней на этом мысу нет, и их приходилось таскать с других мест, чтобы сначала мостить валунами, а потом ставить на них укрепления».

Крепость была разделена на две части: меньший город и большой город. В первом находились церковь, административные здания, каменный казенный погреб и воеводский двор. Другая часть играла роль посада. Там могли укрыться местные жители в случае нападения врага.

Мы наложили границу крепости в Олонце на современную спутниковую карту.

Интересно, что каменных построек в том месте практически не было. Вероятно, что из-за топкого грунта трудно было сделать надежный фундамент, и такие строения разрушались быстрее деревянных.

Сейчас от крепости в Олонце не осталось практически ничего. Остатки укреплений покоятся примерно на метровой глубине, а участок крепостного рва сохранился лишь в одном месте — у входа в магазин на улице Свирских Дивизий.

Первые археологические исследования тут начали проводить в 70-е годы XX века. Близкие к поверхности грунтовые воды сохранили массивные бревна, находившиеся в основании крепости, поэтому расположение укреплений ученые установили достаточно точно. Вместе с тем находки археологов заставили усомниться в достоверности старинных свидетельств.

«Много найдено монет, но они все относятся самое ранее к XVIII веку. Построек XVII века там не обнаружено. Воеводы думали, что построив крепость, они туда сельское население переселят, чтобы они несли сторожевую службу, однако люди не захотели со своих участков уходить. Получалось так, что какое-то время эта крепость пустовала. Там были стрельцы, изба воеводская, но население там не проживало», — рассказывает Светлана Кочкуркина.

В 1668 году олонецкая крепость сгорела, но через два года здесь вновь возвели укрепления. На этот раз не стали делить пространство внутри на два города и уменьшили число башен. Постепенно Олонец становился скорее торговым, чем военным городом. После того как Россия присоединила к себе территорию Финляндии в 1809 году, необходимость в содержании такой крепости и вовсе отпала. Стены лишь мешали строительству, и постепенно все следы укреплений исчезли.

Сумский острог

Одновременно с защитой своих территорий на берегу Ладоги русское государство стремилось обезопасить и свои самые северные границы. Поморские села Карелии серьезно пострадали в ходе Ливонской войны 1558 — 1583 гг. Чтобы предотвратить разорение местного населения шведскими отрядами, монахи Соловецкого монастыря построили острог в селе Сумы, которое сейчас называется Сумский Посад. Вот как описывают это сооружение писцовые книги:

«В Выгозерском же погосте Соловецкого монастыря в волости в Суме на погосте поставлен острог косой через замет в борозды. А в остроге стоит шесть башен рубленых, под четырьмя башнями подклеты теплые, а под пятою башней поварня. А в остроге храм Николы чудотворца, да двор монастырский, а на дворе пять житниц, да за воротами две житницы, да у башенных ворот изба с клетью и с сеньми, а живут в ней острожные сторожа. Да в том же остроге поставлено для осадного времени крестьянских теплых шесть подклетов, а на верху клетки да девятнадцать житниц. А ставил острог игумен своими одними крестьянами для осадного времени немецких людей приходу».

Башни острога оснастили пушками, которые доставили через Белое море, а в 1591 году на помощь защитникам острога был выслан отряд стрельцов и казаков. В тот же год шведы предприняли попытку захватить крепость, однако были отброшены на свою территорию. Более того, русские стрельцы прошлись по шведским землям, и вернулись с богатыми трофеями. Спустя некоторое время шведские войска предприняли очередную попытку захвата сумской крепости, однако смогли лишь сжечь близлежащие деревни. В последний раз защитники острога укрывались за стенами крепости в годы Смуты, когда разбойничьи отряды подступили к стенам крепости, но так и не смогли ее взять. Постепенно внешняя угроза на Беломорском побережье сошла на нет, и сумпосадский острог потерял оборонное значение. В конце XIX века русский поэт Константин Случевский во время своего путешествия по северу России описывал лишь остатки былой крепости:

«Основания острога намечены и по сегодня: стена его имела около версты длины, три сажены вышины, и в нем находилось шесть башен. В 1806 году в годы торгового мореплавания посад имел до 148 судов из них 80 мореходных. Через Сумы шло снабжение кипевшего тогда работой архангельского порта, так как все нужные материалы шли туда гужом из Олонецких заводов и из Петербурга. Будущее, вероятно, улыбнется Сумам, при осуществлении Беломорского канала, которому, по-видимому, нет причины не осуществиться».

Маленький Петербург на берегах Онего

Крепость в Петрозаводске, а точнее, при Петровских заводах, несмотря на чертежи и археологические находки, оставляет больше вопросов, чем ответов. Изучению этой фортеции, или крепостицы, петрозаводский историк Михаил Данков посвятил не один год.

Самый ранний из дошедших до нас чертежей крепости на берегу Онежского озера сделал инженер Петровской эпохи Матвей Витвер. Документ не датирован, однако исследователи, в частности Михаил Данков, считают, что план был составлен не позднее 1722 года, когда начальник Петровского завода Вильгельм Геннин отправился на Уральские заводы и забрал с собой наиболее ценные кадры и самую важную документацию. Среди этих документов скорее всего был и чертеж Петровских заводов.

На чертеже Витвера четко прорисован контур фортеции с шестью бастионами. Интересно, что по своей форме это укрепление практически полностью повторяет крепость на острове Яанисари в строящемся Петербурге — будущую Петропавловскую крепость.

«Шестибастионная форма, которая была использована на Яанисари, была реализована и на берегу Онежского озера, но только в другом масштабе», — говорит Михаил Данков. По мнению историка, нашу крепость с Петербургской может роднить имя Ламбера де Герена — талантливого французского инженера, одного из птенцов гнезда Петрова, приехавшего в Россию, нарисовавшего первый чертеж будущей Петропавловки и, что немаловажно, бывавшего в Карелии. Здесь он прошел путь по Осударевой дороге и даже, по воспоминаниям современников, устроил дуэль с еще одним иностранцем, приглашенным в Россию — голландцем фон Пампухом.

Изначально вокруг Петровских заводов возводится земляной вал, однако уже к 1710 году он частично срыт (на фотографии он указан пунктирной линией), а заводское правление принимает решение строить более компактную, но лучше защищенную крепость. Неизвестно, почему за основу укреплений было решено взять бастионы Петропавловки, ведь форма петербургской крепости была продиктована самой формой Заячьего острова, на котором располагалась крепость. Местность же у Петровских заводов была совершенно иной. Тем не менее младший брат Петропавловки появился на берегу Онежского озера. Крепость находилась на возвышенности, а основные силы обороны были сосредоточены на стороне, обращенной к воде.

Когда именно крепость была построена, можно лишь догадаться по косвенным источникам.

До 1711 года стройкой заводского посада, а следовательно, и его фортеции ведал заводской комендант Алексей Чоглоков. Скорее всего, он даже не успел начать возводить крепость, поскольку в 1711 году уехал в Петербург. К строительству мог приступить лишь его сменщик, комиссар Олонецкой верфи Тормасов. Известно, что он писал письмо в Петербург вице-губернатору Римскому-Корсакову о наказе строить у Олонца и на заводах фортеции. При этом указывалось, что для этих целей было набрано более 2 000 человек.

Впрочем, и Тормасов, вероятнее всего, не успел закончить строительство крепости, поскольку уже в 1712 году тоже покинул этот край, а в 1713 году здесь оказался талантливый администратор Вильгельм де Геннин. Он не только справился с постройкой крепости, но и существенно улучшил качество заводской продукции.

Впрочем, к моменту окончания строительства военная значимость фортеции сошла на нет. Возможно, этим объясняется то, что вне крепости оказались фактически стратегические объекты.

«В фортецию не попал дворец монарха, — отмечает Михаил Данков. — Причем Витвер указал два дворца за ее пределами. Я даже высказываю гипотезу, что два дворца были указаны для возможной дезинформации противника, но то, что они находятся не внутри крепости, парадоксально. Пороховой погреб тоже за пределами. По существу фортеция ничего не защищает».

Интерес историков представляет не только сама фортеция, но и здания, ее окружавшие и находившиеся внутри крепостных стен. Мало того, что само укрепление практически в точности повторяло контуры Петропавловской крепости, но и первый деревянный собор Петрозаводска также повторял очертания первого деревянного храма Петербурга. А дворец Петра I в Петрозаводске, по мнению Михаила Данкова, был если не копией, то весьма похожим на дом шведского сановника Конау, в котором в первые годы после основания Петербурга поселился Петр I.

«Получается, что есть в имперской столице, то есть и в провинции, — считает Михаил Данков. — Деревянная церковь, дом Конау, фортеция Ламбера де Герена. Это, конечно, повышает реноме — уже и не провинция у нас, тем более что здесь действует уникальный завод, где работают сливки европейской металлургии. Если бы мы восстановили Петровский дворец, провели археологические изыскания и восстановим объекты петровского времени, это могло бы стать туристической фишкой Петрозаводска».

Безусловно, крепости Карелии нельзя сравнивать с европейскими замками. Здесь были совершенно другие условия — как природные, так и экономические. Тем не менее наши земли играли и продолжают играть стратегическую роль в северной Европе. Городища, остроги, крепости несколько веков сдерживали шведские отряды, а в годы Смуты помогли сохранить экономические и духовные центры Севера.

Деревянные укрепления в любом случае не смогли бы дожить до наших дней, но тщательное изучение материала, который сохранился, и археологические изыскания могут восстановить картину в полной мере. Если понять важность этой страницы истории Карелии и развивать туристические маршруты, то можно попытаться возродить старинные крепости. Это могут быть или музеи под открытым небом, или просто тематические экспозиции в музейных залах. Главное, что они будут напоминать Карелии о ее прошлом и о людях, которые в трудную минуту вставали на защиту родного края.