Записки из «красной зоны»

В режиме ковид-стационара Республиканская инфекционная больница работает уже больше года. Здесь врачи приняли первых пациентов с коронавирусной инфекцией в Карелии, видели пик эпидемии осенью — зимой 2020 года, боролись с третьей волной ковида минувшей весной. Если летом в нескольких корпусах больницы лежали около 140-150 человек, то сейчас тут находятся по 250-280 пациентов одновременно. Четвертую волну коронавируса тут наблюдают воочию.

Бывший кабинет главного врача и ординаторскую в одном из корпусов больницы переоборудовали в палаты для пациентов. В одной из них лежат Раиса Михайловна из Олонца и Валентина Павловна из Пудожа. Их привезли в больницу 26 сентября вместе с мужьями. Домой они будут возвращаться уже одни.

Раиса Михайловна (слева) и Валентина Павловна (справа). Фото: «Республика»/Лилия Кончакова

«В 12 часов ночи поступили вместе с мужем. Вот теперь мы тут лежим, в палате, а они в морге». На этих словах Раисы Михайловны ее соседка не может сдержать слез. «Нам очень плохо было. Это не передать словами. Я позвонила в скорую в Олонце, очень быстро приехала девочка, организовала всё, и в 12 часов мы были здесь, нам уже капельницы ставили, началось лечение. Злой рок посетил нас. Что поделаешь, врачи ведь тоже не боги». Раиса Михайловна замолкает.

«Я из Пудожа приехала. Мы с дедушкой приехали. Он у меня был лежачий. Обострилось сильно», — сквозь слезы говорит Валентина Павловна. История, как и у многих: сильная температура, слабость, вызов врача, госпиталь. Дальше их пути разошлись.

Медперсонал нас тактично, но настойчиво просит выйти из палаты.

Кислород

К зданию инфекционной больницы подъезжает грузовик с газовыми баллонами. Это привезли кислород для больных. В день таких баллонов больнице надо около ста штук. Кислород делает и специальная установка, стоящая во дворе. Раз в несколько минут она издает довольно громкий звук, который днем глушится в общем городском шуме, а ночью его слышат жители соседних домов. Руководству больницы они на шум постоянно жалуются, но если эту установку отключить, несколько десятков подключенных к кислороду пациентов с коронавирусом могут не дожить до утра.

Самих баллонов в палатах нет. Газ подается по специальному смонтированному трубопроводу. Сеть этих медных труб постоянно расширяется. Сейчас в больнице 60 мест с подключенным кислородом. Есть и специальные мобильные концентраторы, которые могут работать и без подключения к системе газоснабжения, но они выдают не больше 4-5 литров O2 в минуту, а некоторым больным требуется поток в 20 литров.

Василий Андреевич раньше лежал с кислородной маской, сейчас достаточно небольшого потока от концентратора. Фото: «Республика»/Лилия Кончакова

Пульсоксиметр — небольшой прибор, который надевается на палец и показывает уровень кислорода в крови. У здорового человека обычно 97-98%. Когда параметр опускается ниже 90%, пациентов переводят на кислородную поддержку. Концентратор для самых легких случаев, маска с кислородом для тех, у кого состояние более тяжелое, ИВЛ для тех, кто находится на границе жизни и смерти.

В палате интенсивной терапии у каждого пациента рядом с кроватью стоит монитор, который показывает пульс и уровень кислорода в крови. Чаще всего врачам удается выровнять параметры, но иногда даже сильный поток кислорода не справляется.

«На патологоанатомическом вскрытии пишут: «Прозрачной ткани в легких нет». Вот что хотите мы сделаем: и аппаратную вентиляцию, и гормоны, и эноксапарин, и биологически активные добавки, которые необходимы, но точки приложения этих препаратов нет», — объясняет Наталья Зборовская, заместитель главного врача инфекционной больницы.

Наталья Зборовская. Фото: «Республика»/Лилия Кончакова

90% непривитых

Сейчас в стационаре стало больше детей. В подавляющем большинстве случаев они легко переживают болезнь. Лишь у одного подростка коронавирус пошел «по взрослому сценарию», и ему требуется кислородная поддержка. Ребенок лежит в палате интенсивной терапии и постепенно поправляется. Обстановка в палате у него такая же, как и у взрослых. Только у кровати стоит монитор с мультиками.

Но всё же большинство пациентов стационара — люди пожилые и невакцинированные.

90% поступающих в стационар — непривитые люди, говорит Наталья Зборовская. Чаще всего контакт с вирусом получают в собственной семье. Отпуск с детьми, возвращение домой, встреча с пожилыми родителями, далее — как повезет. Человек с ослабленным иммунитетом логичным образом болеет тяжелее, но и люди с высоким иммунным ответом тоже рискуют. Борьба организма может быть даже более разрушительна, чем сам вирус, приводя к сепсису, а затем к смерти.

Фото: «Республика»/Лилия Кончакова

«Натуральную оспу в мире победили одним способом: поголовная вакцинация во всем мире. То же самое сейчас происходит сейчас с коронавирусной инфекцией», — продолжает Зборовская, говоря, что справиться с пандемией можно лишь жесткой вакцинацией всего населения.

Безусловно, привитые болеют и даже умирают. По статистике, один на две тысячи привитых АКДС детей может погибнуть. Но это единичные случаи. Показателен пример с дифтерией, которую к середине 70-х годов в СССР удалось практически победить. Во всей стране регистрировалось около 50 случаев заболевания в год, но к концу 80-х годов антипрививочные настроения в обществе стали нарастать. Пиком заболеваемости дифтерией стал 1994 год, когда болезнь диагностировали у 40 тысяч человек. Больше тысячи тогда скончались.

Виктор Сергеевич. Фото: «Республика»/Лилия Кончакова

— «Спутником» нас никто не вакцинировал. Я все коробки проверил, нет «Спутника».

— А что там?

— Ковид Вак или что-то там.

— «Гам-Ковид-Вак»?

— Да, да «Гам-Ковид-Вак».

— Так это и есть «Спутник».

— Не «Спутник». У «Спутника» другая баночка. Я смотрел, лично видел.

Переубедить Виктора Сергеевича в том, что его вакцинировали настоящим «Спутником», нам так и не удалось. Он громко жалуется на исколотые руки и то, что его, абсолютно здорового, уже несколько дней не могут выписать из больницы.

В конце коридора, за углом, там, где нет никаких палат, в тишине стоит стеллаж с вещами. Их владельцы за ними уже никогда не придут. Большую часть забирают родственники, но некоторые так и лежат здесь: пакеты, сумки, чья-то трость. Врачи обязаны их хранить в течение полугода.

Вещи скончавшихся от коронавируса пациентов. Фото: «Республика»/Лилия Кончакова