Трубка

Начнем с загадки. Итак, курительная трубка сотрудника госбезопасности Сергея Кондратьева. Лежит в витрине по соседству с театральным биноклем и любимой книгой полковника «Что делать?». Личные вещи переданы музею ФСБ родственниками десять лет назад. О происхождении трубки ничего не известно.

Специалисты Национального музея Карелии говорят, что по долгу службы Сергей Иванович путешествовал много и контакты имел самые разные. Так что трубка может быть откуда угодно. К примеру, похожая была у Вениамина Попова, петрозаводского художника первой половины ХХ века. Такой стиль был в моде, и подобные трубки не были редкостью.

Так кто же такой Сергей Кондратьев, много путешествовавший по долгу службы? В том числе и по Карелии?

Один из первых советских сериалов — «Рожденная революцией», 10 серий — был снят в середине 70-х по «Повести об уголовном розыске». Главного героя Николая Кондратьева актер Евгений Жариков сыграл настоящим советским человеком. Борцом с преступностью.

Уже после выхода фильма стало известно настоящее имя героя — Сергей Иванович Кондратьев. Человек, работавший в правоохранительных органах Ленинграда и Москвы, в Забайкалье и в Киргизии. А еще в Карелии.

«Рожденная революцией». Эпизод 4:

https://eb.utuoy/B5H5wQNXzYM

В Карелии Сергей Кондратьев служил дважды: с 1929 по 1931 год был начальником отдела уголовного розыска, а в 1948-м назначен заместителем министра МГБ по кадрам Карело-Финской ССР.

В почетную отставку вышел в 1950-м. Похоронен на первом Сулажгорском кладбище.

Вспоминает внучка Сергея Кондратьева, Зоя Владимировна Чернышева (жительница Петрозаводска):

— О легендарном времени Петроградского угрозыска начала 20-х годов дедушка писал: «Это была служба на боевом фронте. Жуткая служба, на которой всем существом постигаешь правильность поговорки: «Сегодня жив, а завтра жил».

Работа агентов была захватывающе интересна. В их обязанности входило задержание преступников, которые прекрасно знали, что их ждет высшая мера наказания — расстрел, поэтому всегда оказывали вооруженное сопротивление. «Служба в 3-й бригаде — это служба на боевом фронте», — писал дед.

Из воспоминаний С.И. Кондратьева (журнал «На боевом посту», 1925 год):

«По городу все новые и новые налеты. Один другого дерзее. Ко всему — и с убийствами — мокрые. Придешь на место — везде Ленька Пантелеев наработал. И в городе, и у нас, и в хазах только и разговоры, что о нем.

Наш Ветров из себя выходит: надо поймать. Сами мы вовсю стараемся — надо поймать. А как поймать?

И вдруг попался нам этот Ленька. Было это в августе 1922 года. На Почтамтской улице днем налетчик напал на артельщика, убил его, деньги взял и скрылся. Разглядеть его успели только двое рабочих, которые работали поблизости от места происшествия.

И вот в этот же день, часа 4 спустя, идут эти рабочие по проспекту 25-го Октября, мимо улицы Желябова и видят, что в магазин Бехли вошел убийца артельщика. Они к милиционеру — так и так, а подле милиционера наш агент стоял. Он тотчас в отделение милиции бросился.

Там начальник т. Борзой тотчас снарядился, взял милиционеров и с нашим агентом бегом в магазин. Т. Борзой впереди. Вбежал, а тот сапоги примеряет. Увидел милицию, выхватил револьвер, бац! — и т. Борзого на месте убил, а сам бежать.

Тут пошла стрельба. Одна пуля угодила бандиту в голову, он свалился, и его захватили.

Рана пустая. Свезли тут же в амбулаторию Конюшенной больницы, сделали перевязку и к нам.

— Кто такой?

А он и говорит:

— Ваша удача. Я — Леонид Пантелеев».

 

Декабрь, 1929 год. Сергей Кондратьев — начальник уголовного розыска Карельской автономной республики. В автобиографии Сергей Иванович пишет:

«В Карелии получил строгий выговор, но в личное дело он занесен не был. Обстоятельства дела таковы: работая начальником Угрозыска и являясь 2-м заместителем наркома внутренних дел, я, не получая поддержки и санкции на арест крупной группы вредителей в Каррыбпромсоюзе, принесших убыток государству на 1,5 миллиона, своей властью их арестовал и материал разрешил напечатать в газете «Красная Карелия».

Сидевшие там у власти… заставили КК РКИ привлечь меня к партответственности, и как они не пытались выкрутить этих друзей-вредителей, но все же они были осуждены».

 

Февраль, 1948 год. Сергей Кондратьев назначен заместителем министра МГБ по кадрам Карело-Финской ССР. Укрепляет дисциплину, подбирает кадры, организует учебу сотрудников министерства.

Но в апреле 1950 года очередная проверка МГБ СССР укажет на «серьезные недостатки в работе отдела кадров». Кондратьева от должности освобождают, отзывают в распоряжение Управления кадрами МГБ СССР. В мае 1951 года увольняют в отставку.

Внучка Сергея Кондратьева Зоя Чернышева вспоминает, что в семье особого культа личности Сталина никогда не было. Смерть его в 1953 году пережили спокойно, без слез.

О дедушке Зоя Владимировна говорит с нежностью:

— До конца жизни он ходил стремительно, был подтянутым, спортивным. Трудно было поверить, что этот человек тяжело, смертельно болен. Помогли годы увлечения охотой и рыбалкой. Он очень хорошо ходил на лыжах, а во время охоты пробегал десятки километров.

Учил он кататься на лыжах и нас — ребят со двора 4-го дома по улице Дзержинского. Помогал чинить велосипеды, учил не реветь, когда были в кровь разбиты коленки и носы у горе-велосипедистов. С ним дети сажали березки во дворе, собирали прожорливых гусениц. Дедушка был каким-то солнечным, теплым человеком.

Несколько лет назад Зоя Владимировна передала в музей ФСБ Карелии личные вещи деда, которые он ей оставил. Говорит, что Сергей Иванович никогда — никогда! — не рассказывал, откуда у него взялась эта трубка.