— Александр Николаевич, сегодня в России отмечается День памяти жертв политических репрессий. В день скорби акции памяти пройдут и на мемориалах в Карелии. Одно из страшных мест – урочище Сандармох — самое большое на Северо-Западе России захоронение жертв политических репрессий 1930-х годов. В этом году вы принимали участие в поисках совместно с экспертами Российского военно-исторического общества. Как были организованы раскопки, какие задачи перед вами стояли?
— В июле месяце этого года правительство Республики Карелия пригласило меня официально принять участие в поисковых мероприятиях в урочище Сандармох совместно с Российским военно-историческим обществом и поисковиками. Я принял предложение и отправился туда вместе с членами «Союза поисковых отрядов Карелии». Наша задача состояла в том, чтобы провести раскопки не в зоне общих могил на территории урочища, а между ними. Общие могилы — это те захоронения, которые обозначены на местности голбцами — символическими деревянными надгробиями. Работы мы проводили на окраине территории захоронений, ближе к болоту.
Поисковик Александр Осиев. Фото: «Республика»/ Любовь Козлова
Поиск останков проходил следующим образом: поисковик специальным длинным двухметровым щупом протыкал землю, чтобы обнаружить пустоты, которые указывают на то, что под землёй могут находиться останки людей. Этот способ поиска непростой, но очень действенный. По провалам и пустотам в земле мы можем определить, сколько людей захоронено в могиле. За нашей работой наблюдали представители общества «Мемориал», они спрашивали, нет ли у нас карты захоронений и почему мы не копаем в местах видимых массовых могил, то есть там, где есть провалы земли. Карты у нас не было. Мы проводили поиски между рядами могил, обозначенных голбцами, на ровной поверхности, где нет признаков захоронений. Почему? Потому что существовала вероятность, что там тоже есть одиночные могилы. Эту версию наши раскопки и подтвердили. Мы обнаружили захоронения на расстоянии двух-трех метров друг от друга, расположенные в хаотичном порядке. Мы использовали археологический метод поднятия останков, то есть с помощью кисточки аккуратно очищали найденные предметы. Вы помните, когда Юрий Дмитриев работал здесь в 1997 году? Они просто вытаскивали останки и раскладывали их на земле — отдельно черепа, отдельно горой кости, так по-варварски нельзя было делать.
— Что вы обнаружили, что видели своими глазами, к каким выводам пришли?
— В первом раскопе мы нашли останки человека, он находился в позе эмбриона. Можно предположить, что, когда в него выстрелили в первый раз, он поджал ноги и упал, затем его, вероятно, добили. Он был полностью одет и был в летней обуви. Что характерно: в ходе поисков мы обнаружили, что во время расстрела люди были одеты в разную одежду, то есть расстрелы проводились летом, зимой, осенью и весной. В другом раскопе мы обнаружили останки мужчины и женщины в зимней одежде. В одной из могил нашли калоши Ярославского шинного завода. Всего в августе этого года было обнаружено более 10 останков погибших людей. Я точно не помню количество найденных останков. Еще один момент: очевидно то, что людей не хоронили, то есть они насильно были уничтожены. Тела просто были скинуты в яму.
— Можно ли было по останкам сразу определить, было ли это военное обмундирование или гражданская одежда?
— Наша задача состояла в том, чтобы поднять останки. Далее уже с ними работал эксперт из Москвы. Потом их выкладывали на эксгумационный баннер, фотографировали, складывали в специальные мешки, после чего их передавали специалистам МВД.
На глаз трудно определить, какая была одежда, например, в одном из раскопов мы нашли пуговицу военного образца, на которой была звёздочка с серпом и молотом. Далее это уже работа экспертов – узнать, что было на людях в момент расстрела.
Поисковик Александр Осиев. Фото: «Республика»/ Любовь Козлова
Важно то, что во всех этих одиночных могилах мы нашли гильзы иностранного образца разного калибра и ни одной советской гильзы. Специалисты должны определить, что это было за оружие.
Была еще одна интересная находка. С помощью металлоискателя рядом с одной из массовых могил мы нашли 156 штук револьверных гильз. Револьвер не отстреливает гильзы, их нужно вытряхивать. Это расстрелы из советского оружия. То есть можно предположить, что в ямах, отмеченных голбцами, лежат тела заключённых первого соловецкого этапа — 1111 человек.
Почему я подчеркиваю важность того, что мы нашли останки людей в одежде? Дело в том, что по документам «Мемориала» заключенные, вывезенные с Соловков первым этапом, были расстреляны без одежды. Людей привозили в Сандармох партиями по две машины и расстреливали. Возникает вопрос: откуда между массовыми могилами появились одиночные могилы, в которых люди в одежде? В этом должны разобраться эксперты.
— Как вы относитесь к данным о количестве расстрелянных людей в Сандармохе? Называются цифры от 7 до 9 тысяч человек?
— Мы прозондировали щупом массовые захоронения. В некоторых захоронено по 15-20 человек в два ряда, а на краю урочища есть и пустые могилы.
Также поисковики составили карту с помощью навигатора, на карте обозначили места, где в могилах есть останки, и места, где их нет — это пустые ямы. Ранее была указана официальная цифра расстрелянных — 1111 человек, теперь появились ещё тысячи и тысячи и тысячи. Семь тысяч человек, потом девять тысяч человек. Хочу сказать, что когда мы «прощупали» все эти ямы и оценили количество людей, захороненных в них, то это гораздо меньше указанных цифр, намного меньше, в разы. Подтвердить это может только тотальная эксгумация останков в этих ямах.
— Получается, вы проверяли места не только между могилами — проводили раскопки, но и оценили возможное количество захороненных людей в Сандармохе?
— Да, но не только. Например, один из рядов массовых захоронений мы проверили с помощью металлоискателя. Прибор показал наличие металла в верхнем слое. Подняв мох, мы обнаружили под небольшим слоем песка личные вещи людей: очки в круглой оправе, детский ботинок, застёжку на чулки, клипсы от подтяжек, детские игрушки, металлические уголки от чемоданов, ручки от саквояжей — очень много, останки одежды, оплавившиеся медные монеты, посуду, ножи, сковородки, кошельки. Причём вещи были не просто накиданы поверх мертвых тел, они были сожжены. Можно предположить, что у людей отобрали вещи, потом людей расстреляли, а вещи бросили сверху и попытались их сжечь.
В урочище Сандармох. Фото: Виталий Голубев
Мы можем пока только предполагать, но, возможно, это захоронение не относится к периоду первого этапа вывоза заключенных с Соловков. Откуда у заключенных, например, ножи?
Я считаю, что мы нашли личные вещи людей, причем вещи первой необходимости, которые люди могли брать с собой в эвакуацию. Неподалёку финны остановили одну из барж, которая везла людей в эвакуацию, часть отправили в Петрозаводск, а более 100 человек бесследно пропали… Получается так, что чем больше проводится исследований, тем больше возникает вопросов. Выводы должны сделать эксперты.
Кстати, специалисты карельского архива недавно сделали запрос в МВД о возможности получить документы эксгумации останков раскопок 1997 года. Оказалось, что документов нет. Вероятно, они были уничтожены по истечении срока их хранения.
Сетевое издание
RSS Лента