Дым Отечества

Во время рабочей поездки в Питкярантский район Артур Парфенчиков заехал на родной хутор. Встретился с тетушкой, побывал на могилах родных и залез на чердак дедовского дома.

https://eb.utuoy/Huy0Hf95ZzU

Хутор Кирккоеки – недалеко от Салми. Несколько домов, одна улица, река. Машины здесь редкость, в ходу велосипеды.

Дом № 2 слегка на отшибе. Здесь новый руководитель Карелии Артур Парфенчиков жил до школы. А когда семья переехала в Петрозаводск, приезжал к деду с бабушкой на каникулы. Спустя десятилетия он вернулся в места своего детства.

Дом на берегу речки Кирккоеки. Фото: «Республика» / Николай Смирнов

— Здесь сарай дровяной стоял, а вот там, на берегу реки, – летняя кухня. А на этом месте была баня, — рассказывает Артур Парфенчиков новому хозяину дома.

Артур Парфенчиков родился в Петрозаводске в 1964 году. Его мать родом из Кирккоеки. На хуторе, тогда известном под названием «совхоз «Победа», жили ее родители. Семья Артура Парфенчикова переехала в Петрозаводск, где он учился в школе № 17, которую окончил в 1982 году.

Сейчас здесь живет семья Сергея и Елены Малуновых. У них трое своих детей и трое приемных. Разводят скот, растят картошку. В саду – сливы, яблоки и груши. С тех пор, как не стало деда и бабушки Артура Парфенчикова, дом сильно изменился: сделали пристройку, обшили тесом. А до крыши руки пока не дошли.

Елена и Сергей Малуновы живут в доме № 2 по улице Центральной с 1999 года. Фото: «Республика» / Николай Смирнов

— Крышу дед крыл. Это я помню, при мне крыли, — врио главы смотрит вверх. – Помню, кто-то на крыше сидел, шифер уронили и разбили.

Как раньше, с торца дома высокая лестница ведет на чердак.

— Можно подняться?

— Конечно!

Глава Карелии взбирается по лестнице, открывает крючок на чердачной двери:

— Может, что осталось? Да хотя бы сам запах. Я любил здесь играть. У меня такое ощущение, что здесь все осталось по-старому.

С чердака далеко видно: сенокосное поле, край леса.

Фото: «Республика» / Николай Смирнов

— Вот здесь стояли две березы, — говорит, спустившись. — Я залезал на них и, бывает, по два-три часа сидел. Особенно, когда старшие обидят. У меня была такая привычка: когда обижался, залезал на березу. Бабушка придет, говорит: «Слезай». А я: «Нет, бабушка, я пока в обиде, я буду здесь сидеть».

Бабушку Артура Парфенчикова помнит и нынешний хозяин дома.

— Мы к бабе Пане в гости с братом ходили. Тут на реке мостик был, я с него упал, а она меня вытащила. Мне лет шесть было.

В доме тоже все по-новому. Осталась только дровяная плита. Та самая.

Фото: «Республика» / Николай Смирнов

— Только она стояла наоборот, — открывает заслонку. — Здесь бабушка молоко топила. А здесь, за печкой, лежанка стояла. Хорошая. Мы на ней грелись.

Артур Парфенчиков приехал к Малуновым с тетей и двоюродным братом. Других родственников здесь не осталось. По пути в Питкяранту, без камер и журналистов, заехал на могилы дяди и деда с бабушкой.