Кирилл Симонов – художественный руководитель балета Музыкального театра, режиссер спектакля «Анна Каренина», премьера которого пройдет 2 и 3 июля в Музыкальном театре, — о великом слове Толстого, кинематографе, штампах и снах.
— Я долго не хотел смотреть «Анну Каренину», снятую американцами. Многие потешались над этим фильмом и говорили гадости. Все ждали фильма Соловьева. Говорили: «Вот сейчас выйдет Соловьев — и всем жахнет». Соловьев привел меня в недоумение: такая глупость, такая клюква! После этого решился смотреть американцев. Мне кажется, что они как раз сняли очень хороший фильм. Там крутой сценарий Стоппарда. Это, извиняюсь, гений. Здорово, что перенесли действие в театр, натурные съемки здесь были неуместны — все стали бы говорить, что вазочки так стоять не могли, завитушки оказались бы не там, потому что мы всегда знаем, что, как и где должно быть в русской классике. Мне же кажется, что историю Анны Карениной можно узнать из романа, и для этого не надо ходить в кино и не надо ходить в театр. Американцы пошли своим путем и вырулили из этой ситуации, хотя все равно многим не понравилось. Может, проблема в главной героине. Она просто не понимала, что играла.
Кадр из фильма «Анна Каренина», режиссер Джо Райт
Каренин в этом кино не старик. Мы привыкли думать, что он старый, а ему всего за сорок. Американцы ведь ничего не придумывали — просто прочитали в книге, сколько ему лет. У них-то нет стереотипов. А нам понятнее, когда молодой Вронский противопоставлен старому мужу, хотя для Анны возраст не имел никакого значения. Вронский в нашем спектакле очень отстраненный. Он, может, и был немного влюблен в Анну, но ему, скорее, льстило ее внимание, большой любви в нем нет. Мне кажется, что тут дело было даже не во Вронском. Просто на тот момент Анна была готова к этому чувству. В ней эта свобода, сила были всегда, что завораживало, по всей видимости, мужчин. В тот момент жизни она по-другому поступить и не могла, сдохла бы просто иначе, закисла. Для нее и выбора-то не было, вернее, был некий «выбор Софи».
Режиссерскую канву балета «Анна Каренина» сделал Борис Анохин, он все придумал. Щедрин под нее написал музыку, написал это для своей супруги, великой балерины. Он сделал волшебную вещь – посмотрел на весь роман со стороны Анны. Долгие годы эта балетная партитура была в забвении – понятно, почему: версия Майи Михайловны, никто не хотел дотрагиваться.
«Анна Каренина» принадлежит мировой культуре. Как и музыка Щедрина. Я все время об этом стараюсь помнить. У меня нет ни березок, ни матрешек, ничего такого. Очень часто бывает, когда мы беремся за великое, возрадовавшись нашей великой русской культуре, и начинаем «переть» ей. Мне кажется, что я делаю европейский спектакль. Хотя никогда до конца не знаешь, что получится.
Фото: Оксана Лазарева
В нашем спектакле много стекла. В Дании я как-то увидел некий арт-объект: стеклянный аквариум, внутри которого спала женщина. Очень простая инсталляция, мы часто ее видим на выставках современного искусства, но в тот момент я подумал, что мне неприятно к ней подходить – вдруг она откроет глаза и посмотрит, а там такое… Ты же не знаешь, что с человеком внутри происходит, когда он спит. И я вспомнил про сны Анны. И потом Анна всегда была на глазах у общества как экспонат. Мы все время за ней наблюдаем.
Фото: Юлия Утышева
Я помню давно в Мариинском театре шел спектакль «Анна Каренина», его перенесли, по-моему, из ЮАР. Он был неплохой, но в конце выезжал поезд. Это убивало все. Мы все взрослые люди и прекрасно знаем, как погибла Анна Каренина. Еще выкатывать бутафорский поезд? Понятно, что людям хочется… Я когда «Золушку» ставлю, меня обязательно спросят: «А будет ли тыква?» Не могу я делать и так, чтобы Джульетта бегала по сцене с маленьким флакончиком и что-то из него выпивала! Анну смело и уничтожило общество, а не поезд. И потом здесь – великое слово. Не хочется его дербанить, раздражать, сапогами залезать на эту территорию. Хочется нежно и мягко рассказать про свои чувства по поводу этого произведения.
Фото: Оксана Лазарева
Записала Анна Гриневич
Сетевое издание
RSS Лента