Когда у тебя нет дома

Поэты тоже люди. Их волнует ипотека, возраст и одиночество. Если что-то из этого — в вашем тайном списке грустных мыслей, то стихи Дарьи Заплатиной вам захочется выучить наизусть.

Стихи

***

Когда у тебя нет дома, весь мир становится домом,

И каждый случайный город становится вдруг родным,

И каждый случайный встречный становится вдруг знакомым,

И каждый случайный камень становится вдруг живым.

 

Ты можешь гулять по крышам, ты можешь шагать по стенам,

И каждое новое солнце встречать над другой землей.

Ты можешь играть на флейте, и каждый клочок Вселенной

Конечно, совсем недолго, но все-таки будет твой.

 

Когда у тебя нет дома, тебе не готовят завтрак,

Никто тебя не ругает, что ты не пришел домой.

Когда у тебя нет дома – то у тебя нет завтра,

И ты не выносишь мусор, а носишь его с собой.

 

А там зажигают окна, в домах зажигают окна,

Там вместе готовят ужин, там книги и стеллажи.

Там вечером ждут кого-то, там лестничные пролеты,

Исписанные подъезды и сонные этажи.

 

Ты можешь не верить письмам, ты можешь не слушать сердце,

Ты можешь в мосты влюбляться, ловить на щеках дожди.

Тебе никуда не деться – шагать по нагретым рельсам

И снова спать, не раздевшись, и думать, что это жизнь.

 

***

Человеку почти что тридцать,

а это, если подумать, ужасно много.

Человеку снится Дорога,

именно та, что идет за пределами видимого пространства.

Человеку приходится улыбаться

и говорить: «да, конечно, у меня все в порядке и все нормально,

подтверждение — красивые фоточки в инстаграмме.

Я живу в соответствии с принятыми стандартами»

 

Человек мечтал о соленых сказках и дальних звездах,

Деревянной палубе, вантах, реях и теплом ветре.

Человек мечтал (так сильно) о человеке,

О коротком слове, будет писаться «вместе».

Человек ложится спать, потому что поздно,

Человек теперь мечтает об ипотеке.

 

Человек выходит на площадь идет куда-то,

Города вращаются, время бежит на запад,

Обгоняет солнце, держится на востоке.

Человек все думает, ищет свои истоки,

Человек считает, сколько отдать за ужин.

Человек считает, что никому не нужен.

 

Человеку почти что тридцать,

У него за душой ни грамма,

Но на стопку он, конечно, насобирает.

И не важно чего — коньяка или, может, рома

Человек выходит, щурится незнакомо,

Человек живет и даже не умирает.

Он выходит из троллейбуса на работу.

Нет, выходит из троллейбуса на Дорогу.

Ту, которая, если помните, вне пространства.

На которой сны и ветры далеких странствий,

Человек решает: что же, пройдусь немного…

 

Петербургу

Из того, что ты есть, слагается «там» и «здесь».

Из твоих ладоней утром бежит вода

И бурлит воронками черными под мостом,

И твои «наверное» сложатся в «никогда»,

А мои «конечно» останутся на потом.

 

Ты не призрак вовсе — вот твой живучий род,

Город тебя распял в куполах своих,

Синим небесным цветом заросший ров

Каждой крупинкой помнит, как шли бои.

 

Каждой парадной помнит, как стук колес,

Каждой решеткой черных резных перил,

Как вместе с тем, кто с кровью к тебе прирос,

Мокрый блокадный хлеб по утрам делил.

 

Город, над Стрелкой льющий лиловый свет,

Вымазал тушью серый слепой асфальт.

Ни одного похожего больше нет.

Город холодный, как мне тебя назвать?

 

Ты не фанатик — архитектурный бог,

Солнцем случайным из потайных глубин

Все, что ты выдержал, выдумал, сделал, смог.

Город-мальчишка, играющий до седин

 

В прятки со временем. Нет никаких границ.

Музыка улиц вылилась через край

Из переходов, лестниц, проспектов, лиц,

Все что ты хочешь, только сумей – играй.

 

Каждый твой житель ставит свою печать.

Это не ложь и даже совсем не лесть.

Все, что здесь есть, слагает твою печаль.

Может быть, примешь меня вот таким, как есть?

 

* * *

Я тебя обниму. У платформы застрянет вагон,

Перепутает стрелки, замкнется на месяц и год.

Одиночество — значит, не помнить, что будет потом.

Я тебя обниму, и ты скажешь, что это пройдет.

 

Мы с тобою еще не знакомы и, кажется, пусть

Мы с тобою вчера расставались надолго и здесь.

Я тебя обниму и скажу, что, конечно, вернусь

Вместе с выпавшим снегом, во времени, в памяти, весь.

 

Мир – растрепанный ворох исхоженных кем-то дорог,

Череда возвращений из дома обратно домой.

Я тебя обниму, подводя бесконечный итог

Между небом и морем, землей и уснувшей травой.

 

Провода, поезда, самолеты, сомкнутся пути,

Как сентябрьское солнце сквозь листья проходит насквозь.

Я тебя обниму на секунду, и снова идти

По дороге, по солнцу, по листьям, и вместе, и врозь.

 

Пара нужных вещей в опустевшем заплечном мешке,

Громко хлопает тентом наш дом над бурлящей рекой.

Мир настолько большой, что поместится в детской руке,

Ты уснешь, так доверчиво, нежно прижавшись щекой.

 

И увидишь, как дождь из осенних стремительных звезд

Превращается в танец светящихся огненных стай.

И мы здесь, чтоб от этого света промокнуть насквозь

И обнявшись, сидеть, свесив ноги за облачный край.

 

* * *

Чтобы суметь напиться, не нужен повод,

К черту послать весь список пустых контактов,

Выкинуть, выйти, смыться, обрезать провод

В глупом спектакле в самом начале акта.

 

Время скрутить назад невесомым смехом,

Гулкий перрон, часы на пустом вокзале…

Счастье — когда твой поезд уже уехал.

Сам. Без тебя.

Тебя-то ведь удержали