Охота / Mečästys

Вот и добрались мы до особенностей национальной охоты: с приметами и суевериями; с ружьём, рогатиной и силками. Отправляемся в лес. Кого встретим - неизвестно (боимся заранее). Kauhie on karhu mečäššä, hirvi vielä hirveämpi / Медведь в лесу страшен, лось ещё страшнее, говорили карелы.

Фотоохота. Фото: Игорь Подгорный

Фотоохота. Фото: Игорь Подгорный

Начнём издалека: с карельских охотников, которые и карелами-то ещё не были.

На беломорских скалах (Залавруга) древний художник выбил сцену охоты на лося. Буквально неолитический комикс: вот преследователи на лыжах / снегоступах спустились с пригорка (единая лыжня). Их трое (три следа от палок). Вот они разошлись, преследуя добычу. Охота удачная: все три стрелы лося поразили.

[parallax-scroll id=»325707″]

 

Петроглифы Залавруги (Беломорский район). Фото: Игорь Георгиевский


Сегодняшние охотники говорят, что лось, добытый осенью, всю зиму кормит четыре среднестатистические семьи.

 

Ружьё / Orožu

С. Приклонский. Народная жизнь на Севере. 1884:

«У крестьян нет средств обзавестись ружьями, и потому громадное большинство населения, будучи не вооружено, не может отважиться на борьбу с хищниками. Даже пастухи, и те редко имеют ружья.

Крестьяне, промышляющие охотою, имеют только самые дешёвые ружья, сделанные в местных кузницах, до такой степени дурные, что удивляешься, как возможно делать из них какое нибудь употребление. У крестьян сложилась следующая, весьма характерная, поговорка о здешних ружьях: «Ствол со Щукина, ложе с Лыкина, замок с Казани, курок с Рязани, а забойник (шомпол) дядя из полена сделал».

Что можно сделать против зверя с таким убогим самопалом, который при том же, составляет дорогую редкость не всем доступную?!

В XVIII и начале XIX века карельские мастера кремниевые ружья делали сами, позднее (когда появлялась возможность) покупали в городах.

Так как большинство охотничьих ружей были шомпольными, к ним требовался охотничий «припас», состоящий из емкости для хранения пороха (пороховницы), мерки для пороха, двух-трех холщовых мешочков для пуль, дроби, пыжей. Все это охотник носил с собой в лес, привешивая на пояс или ремень.

Карелы были превосходными стрелками, умели добывать белок так, чтобы не испортить выстрелом шкурку. Надо было попасть белке в рот — иначе скупщик не купит шкурку. А птицу некоторые умельцы сбивали камнем в голову — без выстрела.

Кремневое ружье, XIX век. Калибр 10 мм, замок: ударно-кремневый русского образца. Из коллекции Национально музея Карелии

Кремневое ружье, XIX век. Калибр 10 мм, замок — ударно-кремневый русского образца. Из коллекции Национального музея Карелии

 

Подготовка / Varustus

Перед походом в лес охотник-карел должен был сходить в баню. Париться нужно первым, причем использовать при этом строго свежий веник. После бани — поесть из отдельной тарелки и лечь спать отдельно от жены.

Опытные охотники брали из подполья бани землю, которую затем клали в мешочек и крепили к поясу. Некоторые за день до охоты шли к соседям и старались выпросить у них что-нибудь в долг. Эту вещь нужно было взять с собой в лес: считалось, что она принесет удачу или, во всяком случае, защитит от несчастья.

Другая разновидность этого поверья применялась в том случае, если отчаянный карел собирался идти на медведя. Тогда ему приходилось каким угодно образом получать кусок хлеба от самого сердитого жителя древни. Как именно такой житель определялся, история умалчивает. Так или иначе, добытый кусок должен был медведя разъярить и заставить его выйти прямо в руки к охотнику.

Промысловая избушка с печью по чёрному. 1893. Фото: Harry Hintze, Helsingfors

Промысловая избушка с печью по-чёрному. 1893. Фото: Harry Hintze, Helsingfors

Более разумные предки с медведем встречаться, наоборот, не хотели. Такие брали с собой в лес печную золу, которая вообще считалась средством, защищающим человека от всяких опасностей.

Думал охотник-карел (как ни странно) и о практичных вещах. Например, о еде, которую надо взять с собой. На севере это были часто сушеные колобы с дыркой посредине для продевания веревки. К ним прилагалась соль и в некоторых случаях — масло. Важно: женщинам к этой еде прикасаться запрещалось.

 

Приметы / Ennustukset

Выходить в лес охотник старался самым ранним утром, когда все в доме и деревне спали. Главное было не будить женщин: станут провожать — жди беды. Выбравшись на свежий воздух, он продолжал быть скрытным. Двигаться в направлении свободы предок предпочитал не главной улицей, а гумнами и прочими задворками. Если шли коллективом, о месте встречи договаривались заранее и шли туда поодиночке.

Кроме женщин, предвестником несчастья считалось любое животное, перебежавшее охотнику дорогу. В такого зверя не грех было и выстрелить, пока не ушел в рассвет: косвенная самозащита. Встречаются даже версии, что в злодея старались палить не простыми пулями, а «заговорными». Считается, что такие снаряды содержали небольшую долю серебра. Если серебра под рукой не оказалось, можно было использовать пули, которые охотник держал в кармане во время пасхальной заутрени.

Охотник, Тихтозеро. Фото из коллекции Национально музея Карелии

Охотник, Тихтозеро. Фото из коллекции Национального музея Карелии

Перебегающее дорогу животное считалось признаком беды, вероятно, потому, что в нем суеверный карел видел перевоплощенного злодея-колдуна. И всё-таки куда страшнее была встреча с женщиной, несущей молоко. Тут уж лучше было сразу возвращаться домой.

Но был вариант: повернуться к вестнице несчастья спиной и кланяться в обратную сторону, приговаривая «я не я, а такой-то». Беда этим обманывалась и переходила на другого человека. О реакции гордой карельской женщины историки умалчивают.

 

В лесу / Mečäs

В лесу первым делом надо заключить договор с лешим. Для этого добытчик находил точку пересечения двух (если трех — совсем хорошо) тропинок, вставал на нее и трижды выкрикивал имя лесного духа. В ответ на это деревья (по сценарию) должны были зашуметь. Охотник поворачивался лицом в ту сторону, откуда доносился особенно интересный шум, и бросал левой рукой через правое плечо кусок хлеба. Договор заключен.

Кстати, с лешим связано еще одно поверье. Карелы считали, что построенная в лесу охотничья избушка сгорит в первую же ночь, если ее поставить на тропе лешего. Даже если она не сгорела, хозяин леса может прийти в нее после захода солнца. Чтобы этого не случилось, охотники клали на порог топор и — одно из первых известных применений биологического оружия на территории Карелии — вешал на дверь портянки.

Чтобы поймать дичь, карельский охотник буквально усеивал лес силками — у некоторых предков их число доходило до полутора тысяч. На обход и проверку уходило дня три. Уже попавшую в ловушки добычу могли попортить вороны и лисицы, но и против этого у хитрого предка имелся прием: он брал лепешку и клал ее на какой-нибудь полусгнивший пень. В обмен на взятку леший обязался защищать пойманную дичь от притязаний хищников.

 

Бывало, что дичь пропадала из силков. Карельский охотник — честный охотник, но тут некоторые руководствовались магическими соображениями: если забрать по одному глухарю или лисице — то после этого вся добыча определенного вида будет доставаться экспроприатору.

Из других способов убить зверя по-карельски историки выделяют ловлю «на рожон». Чтобы добыть лису, не повредив при этом ее шкуру, охотник устраивал западню: на тропинке, где обычно ходили лисицы, выбирал дерево, с которого срезал верхушку. На оставшийся ствол высотой от метра до полутора карел клал приманку — обычно голову птицы с душком или кошачью лапу. После этого ствол расщепляли. Когда хищник, привлеченный запахом приманки, прыгал на дерево, его лапы застревали в щели. Чем сильнее лиса пыталась выбраться, тем глубже она застревала в ловушке.

Капкан на лису. Конец XIX - начало ХХ века, Калевальский район. Из коллекции Национально музея Карелии

Капкан на лису. Конец XIX — начало ХХ века, Калевальский район. Из коллекции Национального музея Карелии

 

Р. Тароева. Материальная культура карел. 1965:

Кäpälälauta (финск. käpälys; käpälä «лапа», lauta «доска»). Орудие, характерное для калевальских охотников, по всей вероятности, было им издавна известно и применялось в XIX — начале XX века. У финнов существовала поговорка «Huutaa kuin repo käpäläpuussa» («Кричит, как лиса в ловушке»).

Охотились на лису и с ружьём. Считалось хорошим тоном непосредственно перед охотой улучшить боевые качества оружия. Для этого предок находил змею, тыкал в нее стволом и ждал, пока несчастное пресмыкающееся попытается его укусить. Как только гад открывал пасть в сторону ствола, охотник нажимал спусковой крючок. Логика такая: змея — воплощение злости, поэтому получившее порцию ее яда ружье и летящие из него пули будут «злыми», меткими.

 

Медведь / Kondii

К концу XIX века карел увидел в охоте доходный промысел — пусть и не настолько доходный, как рыбалка или добыча леса. И все-таки в 1895 году на юге Олонецкой губернии медвежью шкуру продавали по 10-15 рублей за штуку, лисью могли продать за четыре рубля, шкуру лося — за десять.

Пристрелка ружей на медвежью добычу. Ружьё нацелено на убитую медведем корову (туша лежит на расстоянии выстрела). Варахвонтта изображает медведя. Фото: И.К. Инха. Беломорская карелия, 1894

Пристрелка ружей на медвежью добычу. Ружьё нацелено на убитую медведем корову (туша лежит на расстоянии выстрела). Варахвонтта изображает медведя. Фото: И.К. Инха. Беломорская Карелия, 1894

На медведя карелы охотились зимой. Выслеживали его обычно по следам на первом снегу и меткам, оставленным на коре деревьев. Обойдя следы и метки, охотник добирался до берлоги и затем возвращался к ней с друзьями и собаками. Вооружались медведеубийцы ружьями, рогатинами, топорами и (на всякий случай — вдруг остальное не поможет!) ножами. Дальше — дело техники: выход из берлоги перегораживается кольями, один из охотников берет ружье и встает напротив выхода, второй длинным шестом будит зверя.

А. Сборнов. Путешествие по Карелии, 1895:

На медведя, по большей части, охотятся несколько человекъ вместе, вооруженных винтовками, рогатинами, топорами и ножами. Несчастий с охотниками при такой охоте почти не случается. Того же нельзя сказать, когда на медведя идет один охотник, нередко только с рогатиною, да с ножем. При такой охоте охотник, нередко, делается жертвою лютости зверя: последний либо загрызет до смерти охотника, либо обезобразит его более или менее сильно.

[parallax-scroll id=»325730″]

 

Убитый медведь. Кемский уезд, Архангельская губерния. 1903. Фотография из книги «Kainuun historia»
Источник: nexplorer.ru


Vagöy kondii mečäs on, ga hänen tal’l’al muatah / Силен медведь в лесу, но люди на его шкуре спят, хвастались карелы.

 

Промысел / Elinhommat

Зимой же карел охотился на куницу. Ждал глубокого снега, вставал на лыжи и вместе с лайками начинал выслеживать зверя. Собаки со временем отыскивали нору, после чего охотник находил способ выгнать из нее куницу.

Очень популярна была охота на белок. В 1895 году наблюдатель сообщал, что «истребление белок» в Олонецком крае достигло грандиозных масштабов, отчего ряды грызунов существенно проредились. Из тысячи беличьих шкурок выходило десять «мехов», за каждый из которых отдавали по 20-25 рублей. Мехами из олонецкой белки торговали не только в Санкт-Петербурге, но и, например, на крупнейшей в России Нижегородской ярмарке.

В конце XIX — начале XX века карелы очень активно использовали на охоте лаек. Очевидцы писали, что эти собаки поднимали птицу и бежали за ней, пока та не сядет на дерево. Тогда пес начинал лаять, призывая охотника и одновременно отвлекая внимание птицы. Хозяин тем временем подкрадывался к дереву, после чего стрелял в пернатую.

Е. Исполатов. Страна карелов, ее природа и жители. Естествознание и география, 1900:

Лайка, этот истинный друг всех северных народов, так сказать, универсальная собака. С ней охотятся на всякую дичь: как на медведей и на белок, так и на птиц. По интонации лая карелы умеют даже узнавать, кого выгнала собака: будет ли это метчо — старый глухарь, или копал — молодой, или тедри — тетерка, или просто белка. Только рябчики обыкновенно не выносят лая и улетают.

На разных пернатых карел охотился по-особому. Тетерева, например, выслеживали весной, летом и осенью. Весной их искали на открытых болотинах и возвышенностях, куда птицы слетаются токовать. Летом охотились с собаками, которые поднимали тетерева под пули. Осенью охота проходила на утренней заре, когда тетерева сидя на деревьях.

На птиц охотились преимущественно глубокой осенью и зимой. Пойманную за некоторое время дичь охотник сохранял до продажи в лесу — вывешивал туши на жерди так, чтобы не добрались хищники. Благодаря низкой температуре мясо не портилось довольно долго. Угрожали ей только воры — и кражи случались нередко.

Одной из самых трудных считалась охота на оленя и лося. Оба они очень быстро передвигаются по лесу, а лось еще и опасен благодаря своим габаритам и мощным рогам. Охотились на братьев наших копытных карелы зимой, причем старались дождаться глубокого и рыхлого снега: охотник встанет на лыжи, а жертва будет постоянно проваливаться, сбивая скорость и дыхание. Всё как у древних художников.

 

За рябчиком / Lähtie pyylöin mečänajoh

На самую что ни на есть настоящую охоту мы отправились с Ильёй Тиминым, егерем Ольгинского охотничьего хозяйства (неподалеку от Шапшезера).

 

Илья начал охотиться пятнадцать лет назад, сейчас входит в совет Карельской общественной организации охотников и рыболовов.

— Ты карел?
— Нет! Я вепс. Но если говорить о традиционной охоте, то разницы нет. Сейчас, конечно, немногие охотятся по старинке, но в нашем охотхозяйстве один местный житель ставит силки. На ласку, на куницу.

Мы с Ильёй отправились за рябчиком. На эту птицу охота разрешена с конца августа по конец февраля. Мы выбрались в самый последний день — на исходе зимы.

— Доедем на авто до Шапшезера, — сказал Илья. — Там пересядем на снегоход — и в лес. Дальше по ситуации: или лыжами, или снегоступами, или пешком. Поищем место, где есть рябчик. Поманим его. А дальше решим: стрельнем или сфоткаем.

Вы слыхали, как свистят рябчики?

Ольгинское охотиничье хозяйство граничит с Деревянским. Пробираемся по тропе на снегоходе, уворачиваясь от веток, нависших над дорогой.

[parallax-scroll id=»325737″]

 

После снегопада. Фото: Илья Тимин


По дороге Илья «читает» следы.

— Вот куница прошла, вот белка. А это совсем свежий след. Заяц. Наверняка в соседней канавке прячется. Сиди тихо.

Илья расчехляет ружьё (на снегоходе можно передвигаться только с зачехлённым), заряжает. По пояс проваливаясь в снег, сходит с дороги.

 

— Нету! В лес ушёл. Двигаем дальше.

По дороге мы несколько раз останавливаемся, Илья свистит в манок (мороз такой, что губы примерзают к инструменту). Но никто нами не интересуется.

— Может, и не будет дичи. Сегодня мороз, птички прячутся, — рассуждает Тимин. — Рябчик, он ведь как себя ведёт? Сидит под снегом, а как потеплеет, вылезает. Ищет пару. По луночкам в снегу мы их обычно и находим.

Рябчик, выходи! Фото: Елена Фомина

Рябчик, выходи! Фото: Елена Фомина

Но в этот раз не находим. К большому, честно говоря, журналистскому облегчению. Потому что птичку жалко.

— Не исключено, что помёрзли рябчики. Мороз этой зимой ударил ещё до снега — им и спрятаться-то было некуда.

— Илья, ты в последнее время кто больше — охотник или фотограф?
— Всё чаще — фотоохотник. Потому что главный интерес — подобраться к добыче, перехитрить её в честной борьбе. Многие охотники сейчас, кстати, даже не стреляют. Подходят на расстояние выстрела — и не стреляют. А у меня есть возможность сделать кадр (а то и не один). Поделиться тем, что вижу на охоте только я.

Вот, любуйтесь:

 

А напоследок мы решили запустить собственную «птичку». Квадрокоптер — новый гаджет егеря Тимина. Сейчас Илья только осваивает новую технику (максимальная высота полёта — полкилометра).

В перспективе с высоты можно будет «подсмотреть», как ведут себя в дикой природе лоси, рыси, медведи. Не стреляя.

https://eb.utuoy/w_nkxf_Gsag


К уроку готовились:
Илья Тимин, охотник и фотограф
Игорь Подгорный, фотограф
Игорь Георгиевский, фотограф

Евгений Лисаков, журналист
Татьяна Бердашева, научный сотрудник Национального музея Карелии
Павел Степура, дизайнер
Елена Фомина, автор и редактор проекта «Уроки карельского»


При поддержке Министерства Республики Карелия по вопросам национальной политики, связям с общественными, религиозными объединениями


«Уроки карельского» — национальный проект «Республики». Мы рассказываем о народе, который столетиями жил на берегах Онежского и Ладожского озер, о наших предках и современниках — о людях. История и природоведение, литература и география, труды и физкультура: всё о карелах, финнах, вепсах.