Дом / Kodi

В карельской деревне обычным делом были дома-дворы: под одной крышей жилая изба, чулан, стойла для скота, сеновал. Крыша могла быть единой, могла соединяться из нескольких, отдельных.

Деревня / Hieru

Традиционные дома, которые сегодня можно увидеть в карельской деревне, относятся в лучшем случае к концу девятнадцатого, а чаще — к началу двадцатого века. Некоторые историки считают как раз это время периодом расцвета карельского зодчества.

 

Крыши и фасады украшали резьбой, использовали природные формы — фигуры птичьих голов, силуэты елей и еловых шишек. Деревья и птицы всегда почитались карелами, их образы использовались не только в архитектуре, но и, например, в традиционной вышивке.

В конце XIX века на юге Карелии появляются балконы с ажурными ограждениями. Тогда же в архитектуре становится популярной «астрономическая» тематика — например, солярные розетки на балконах и вдоль скатов крыш. Резной убор обычно делали разноцветным, использовали белый, желтый, красный, зеленый и синий цвета.

Строительство / Srojimine

Дом для исторического карела был священным местом. Любил он селиться у реки или озера: вода всегда нужна в хозяйстве.

Суеверный предок не мог начать строительство просто так, никого не спросив. Сначала нужно было заручиться согласием духа реки или озера, например. Иногда карел для этого спускал по реке бревно: где пристанет, там и строить. Судя по тому, что деревни у карелов таки существовали, бревна обычно прибивало достаточно близко друг к другу — что заставляет задуматься о магической природе сурового предка.

С местом определились — пора готовить стройматериалы. Здесь тоже не всё просто. Казалось бы, кругом лес — бери топор. Но нет: для избы подходила только определенная древесина.

И здесь, как часто бывало у карела, переплетались соображения практические и мистические. Например, дома предпочитали строить из сосны, поскольку в этом случае они получались прочные, теплые и долговечные — двести лет могли простоять, говорят.

С другой стороны, на сруб нельзя было пускать так называемое мертвое дерево, сухостой. Карел с неумолимой логикой полагал, что в доме, построенном на такой основе, обязательно в конечном счете заболеет и умрет хозяин. Соответственно, если сухостоя не брать, хозяин, судя по всему, не умрет никогда.

 

Важно было и то, как упадет срубленное дерево. Лучше всего, если падало оно ровно и аккуратно, не задев при этом соседних деревьев. Если же ствол рушил стоявшие по соседству растения, карелу лишний раз стоило задуматься над смыслом своей жизни вообще и необходимостью строить дом в частности.

Место выбрано, лес заготовлен. Строить дом карелы предпочитали своими руками. Не то чтобы нанять профессионала считалось моветоном, нет. Всё было серьезнее: доверить строительство постороннему значило наделить дом характером того самого постороннего. Предок считал, что жилище с самого начала имеет связь с тем, кто его построил.

Была и еще одна причина, чтобы строить дом самому. Считалось (и в этом определенно есть рациональное зерно), что как человек дом строит, так он в нем и будет жить.

Кроме дома, хозяйственному карелу приходилось строить хозпостройки. Сараи-повети, конюшня, хлев для скота, амбар. Обязательно во дворе должна была стоять баня: карел мыться любил, а если и не любил, всё равно приходилось. Баню топили по-черному, для чего у входа ставили печку-каменку. Летом почти каждый день, зимой реже, пару раз в неделю: дрова нужно экономить.

Суеверия / Uskot

Под правый угол дома «на счастье» клали капельку ртути, вложенной в ствол пера глухаря, затыкая отверстие зернышком ячменя. Ячмень выбирали не случайно: по-карельски ячмень — ozra, а счастье — oza. Созвучие приобретало магическое и символическое значение. Иногда закладывали под правый угол кусочки нового холста, чтобы в доме водилась хорошая, добротная одежда. От тараканов и клопов в бутылку засовывали кожу убитой змеи и зарывали ее под печью.

Ответственным моментом в строительстве дома была постановка коневого бревна. Ни в коем случае по бревну нельзя было ударить топором, иначе мужчины в этом доме жить не будут. Поэтому хозяин внимательно следил за укладкой этого бревна, и если вдруг недоразумение случалось, то поднимали на крышу новое.

---

Много было суеверий, связанных с подпольем, где живут хозяин и хозяйка: домовой и его жена. Вселяясь в новый дом, люди трижды обращались к домовым со словами:

---

При переезде из одной избы в другую в первую ночь на печи спал кто-нибудь из старшего поколения (или, наоборот, ребенок). Спящего укрывали одеялом, сшитым из 8-9 овечьих шкур, и клали под одеяло нож — для защиты от злого духа. А утром обязательно спрашивали, что спящий на печке видел во сне. Сон в первую ночь — это как бы прогноз на всю предстоящую жизнь в новом доме.

В новый дом переходили ночью или ранним утром, скрываясь от людских глаз: вдруг кто сглазит. В первую очередь переносили икону, квашню, каравай хлеба с солью, а хозяйка в подоле несла петуха.

При входе в дом хозяйка становилась лицом к двери и бросала петуха через воронец. Если петух в воздухе кукарекал, то в новом доме жизнь будет хорошая, а если молчал, то это было дурным знаком. Сядет петух на печь — хорошее житье в доме будет, а если на окно, то «все добро унесет ветром».

В доме / Kois

В XIX веке самой распространенной формой карельской избы становится дом-пятистенок. С улицы он выглядит так же, как любая традиционная изба с четырьмя стенами. Разница — внутри: пятая стена разделяла дом на две части, более или менее равные. Между ними часто располагались сени, которые находились рядом с входной дверью и крыльцом.

Дом-пятистенок состоял из жилой части (собственно изба), горницы, сеней с клетью и нескольких хозяйственных построек. Всё это объединялось общей крышей, обычно двускатной и симметричной.

Возьмём для примера двухэтажный дом зажиточного карела. На нижнем этаже — сени. Обступающее сени с трех сторон помещение — собственно жилая часть избы («теплая изба»). Кладовая, амбар, хлев, в котором отдельно помещены загородки для овец, свиней и коз, плюс небольшая конюшня. На втором этаже жили люди (людики, ливвики и собственно карелы). Вот как-то так:

Быт / Eloksentavat

Мебель в карельской избе была обычно встроенной и, соответственно, непортативной (делали ее сами крестьяне). По внутреннему периметру избы ставили деревянные лавки, где-то поблизости располагали стол. Под потолком через всю избу тянулось бревно, на котором гнули полозья для саней и периодически что-нибудь сушили, например сети.

Как и в русской, в карельской избе был главный угол, называемый красным. Там висели иконы, и он считался мужским по своей природе. Противоположный по фасаду угол называли задним. Между ним и печью располагался голбечный угол (от слова «голбец» — устройство для подъема на печь), который считался женским, а заодно и детским. Здесь подвешивалась люлька и обычно находился вход в подпол.

 

Ничего похожего на обои карелы не использовали вплоть до 40-х годов XX века. Практически не пользовались они и занавесками — за исключением окна, рядом с которым стоял стол. Пол застилали половиками.

Посуду хранили в настенных шкафчиках, для ложек делали специальные коробки из лучины. Рядом с входом стоял ушат, над ним висел рукомойник, наполненный водой. Ни в коем случае нельзя было оставлять его пустым на ночь — грешновато.

К концу XIX века довольно распространенными стали большие деревянные кровати, на которых спасли взрослые. У северных карел к этому же времени популярными стали раздвижные и тоже деревянные диваны-кровати (sanky), заимствованные у братьев-финнов.

 

Изба освещалась лучиной, вставленной в железные светцы. Делали крестьяне и свечи, но пользовались ими нечасто. Керосиновые лампы у большинства карел появились только в двадцатом веке.

Печь / Päčči

— На печи горячо, на полати узко, на пороге две дороги, ребятишки кривоноги… — приговаривает Юлия Ивановна Григорьева, доставая из печки топлёное молоко. Переходит с русского на карельский, вспоминает жизнь, которая прошла в этом столетнем шуезерском доме.

Документальный фильм национальной редакции ГТРК «Карелия» снят в 2009 году. Сегодня беломорской бабушки уже нет в живых.

Юлия Ивановна печку не пасёт / Julia Ivanovna kiukuata ei paimenna:

https://eb.utuoy/hGS8Sne6Zqc

— Это была моя первая поездка в тунгудскую Карелию, — рассказывает Наталья Воробей, автор фильма. — Шуезеро просто потрясающее, хотя я много карельских деревень повидала. Само расположение домов, архитектура: нет никакого сайдинга, никаких железных крыш и сплошных заборов… Сам дух деревни сохранился.

Для местных жителей наш приезд был большим событием, мы снимали два дня с утра до вечера — и всё это время наши бабулюшки были с нами, забросили все свои дела.

С Юлией Ивановной мы и позже часто общались, я всегда звонила ей и говорила, что «вот фильм снова покажут по телевизору!». Она была очень рада звонкам, сообщала всем своим родным, чтобы успели посмотреть про Шуезеро.

Однажды, когда мы ехали в командировку в Калевалу, сделали небольшой крюк от трассы и заехали к Юлии Ивановне. Она нас жареной ряпушкой накормила, показала, как баню отремонтировали. И расплакалась, когда стали уезжать…

---

К уроку готовились:
Евгений Лисаков, журналист
Наталья Воробей, журналист
Татьяна Бердашева, научный сотрудник Национального музея Карелии
Елена Малишевская, сотрудник музея «Кижи»
Игорь Георгиевский, фотограф
Игорь Фомин, художник
Павел Степура, дизайнер
Елена Фомина, автор и редактор проекта «Уроки карельского»

---

При поддержке Министерства Республики Карелия по вопросам национальной политики, связям с общественными, религиозными объединениями

---