Девять детей и грузовик

 

Действующие лица:

• Таня — мама. Друг всем детям. Главная опора семьи.
• Аркадий — папа. Работает программистом и играет в народном театре «Монтес».
• Аня — человек путешествующий. Её друг живет во Франции.
• Маша — выпускница школы. Настоящий художник, без дураков.
• Федя младше Маши на три с половиной года, но он уже жил у шамана в Перу.
• Юле 10 лет.
• Близнецы Сеня и Кирюша — второклассники по нашим меркам.
• Катя давно готова к школе, но пойдет туда в следующем учебном году. Ей 6 лет.
• Боре в мае будет 4 года.
• Гоша. 1 год ему исполнится в мае. Гоша cветлый. «У меня такого цвета есть Маша, а больше никого. Самая светлая у нас Юля, она вообще блонд», — говорит мама.

Есть такая детская книжка «Мама, папа, бабушка, восемь детей и грузовик». Там собраны разные истории про большую семью, которая живет по каким-то удивительным внутренним законам, в мире, любви и уважении друг к другу. Кажется даже, что в жизни таких отношений быть не может. Оказалось, что может.

В семье Абрамовых девять детей. Всех их родила Таня — улыбчивый красивый человек. С Таней можно говорить о чем угодно: о поэзии Расула Гамзатова, об астрономии, монстрах, пиявках. И, конечно, с ней бесконечно интересно говорить о детях.

Дети у Тани все как на подбор талантливые и умные. Каждый имеет свои увлечения, которые активно поддерживаются в семье. Абрамовы живут очень скромно, но у них всегда все есть. Как Тане это удается, я не знаю.

Речь даже не про «одеты-обуты». Катя научилась гонять на беговеле, когда этого велосипеда без педалей еще не было ни у кого из моих знакомых. В их доме есть батут и функциональный спортивный уголок. С детьми живут две собаки (старшая осенью родила семь или восемь щенков), кот, чилийская белка Дегу, а у Маши в аквариуме — настоящий аксолотль. При этом из этого дома невозможно уйти с пустыми руками. Мне вручили рюкзак прекрасных книг (с возвратом), комбинезон и сандалии для младшего. Таня еще настоятельно рекомендовала забрать «ватрушку» и зимнюю одежду. Она им пока не нужна.

Дело в том, что вторую зиму семья Абрамовых проводит в египетском городе Дахабе. В Петрозаводске остаются только самые старшие — Аня и Маша. Сейчас младшие Абрамовы умеют делать то, что и не снилось их ровесникам — нырять на глубину без акваланга, кататься на доске по волнам, разговаривать на арабском с продавцами и многое другое.

Идея моря. Египет

— То есть ты собрала все учебники, и вы в сентябре 2014-го просто взяли и поехали в Дахаб?
— Ты знаешь, какой был чемодан учебников? Целый полный чемодан! И ты думаешь, мы их много там смотрели? Мы так его назад и привезли. Оказалось, что много версий учебного материала есть в Сети. А потом там так интересно живется без учебников!

 

— Как вообще возникла идея этой поездки?
— Меня подружка давно звала на зиму в Египет. А я все время думала: что я буду делать в этом Дахабе? Мы же летом ездим к морю с палатками, кострами. Преодолеваем стихийные бедствия. И это для нас отдых! А там? А как бросить здесь школу, которая меня вполне устраивала? Я сомневалась. А в 2014 году сложилась революционная ситуация. Я посмотрела на усыпанную ягодами рябину и поняла, что зима будет холодная. Купила всем детям очень теплые комбинезоны и дала себе слово ни за что их на детей не надеть! Приобрела для всех дешевые билеты на самолет, и мы поехали. Две старшие дочери остались дома. Аня здесь училась в институте, Маша заканчивала школу.

— Легко вас отпустили в школе?
— Наша новость для директора школы была тяжелой: «Вы с ума сошли?» В Министерстве образования таких прецедентов не было. Они сразу сказали: пишите заявление. И вполне участливые были. Сказали, что ответственность на родителях.

— Из каких классов пришлось забрать детей?
— Федя у нас в пятом был, Юлька — в третьем, двойняшки — в первом. Катя должна была пойти в 1-й класс, но я решила не торопиться. Ей на тот момент было 5 лет, читать-писать она уже умела. В Дахабе для Кати мы нашли чудесный вальдорфский садик, и ей там очень понравилось. Ей и Боре тоже.

— Удалось определить детей в местную школу?
— Мне сказали, что в школу могут взять моих детей бесплатно, если я пойду к ним преподавать. Там не было учителя на «окружающий мир». Школа там интересная, как в каких-нибудь экопоселениях. Детей учат понимать процессы взаимодействия природы и человека. Мы с детьми ездили на бумагоперерабатывающий завод. Посмотрели экофермы в пустыне, где вообще по идее не может ничего расти. Школа устроена на общественных началах, но учителя получают зарплату. Формально она прикреплена к посольской школе в Каире.

— Понравилось быть учительницей?
— Я не думала никогда, что буду учителем, и не верила, что это может нравиться. Но это было интересно. Когда Гоша родился, два урока за меня провел Аркадий.

— Русские люди, которые живут в Дахабе, объединены между собой?
— Здесь большая колония русских. Каждый делает то, что умеет. Есть ребята, которые ведут мастер-классы. Есть те, кто может оказать простую медицинскую помощь, например, пятку зашить, если ты на рифе порезался. Есть тот, кто возит из России лекарства. Такой вот коммунизм. Причем очень много можно получить путем натурального обмена. Чаще всего это обмен услугами: ты мне массаж — я тебе маникюр.

— Кто, в случае чего, может оказать там врачебную помощь?
— С местной бесплатной медициной там лучше не связываться. Это уровень каменного века. Хорошо развита платная медицина. Сами арабы, бедуинки ходят в современные дорогие клиники. В любом прибрежном городе есть клиника с барокамерой.

— Есть ли возможность зарабатывать? На что живет ваша семья?
— Нужно что-то придумывать, чтобы там зарабатывать. Востребованы любые культурные проекты, поскольку дети оторваны от родины. Я вынашиваю идею театральной студии. Вряд ли это нас обогатит, но я знаю людей, которые сводят концы с концами, проводя мастер-классы.

— Что требует основных трат?
— Дорого стоит «Хабиба» — вальфдорский детский сад. А он нам нужен — там очень здорово. Я же никогда детей в садики не отдавала. Всегда казалось, что это не нужно. А в этом — интернациональные воспитатели, у которых к детям особенное отношение. Сразу бросается в глаза, что детки там — главные люди, их проблемы важнее всего на свете. Абсолютно одинаковое уважение к детям и взрослым — это очень подкупает.

— Как вообще, не страшно ехать за тридевять земель, не имея надежного финансового подкрепления?
— Когда я начинаю думать о деньгах, о том, что их может не хватить, хочется лечь, закрыть глаза и плакать. Я не могу себе этого позволить, поэтому стараюсь организовывать нашу жизнь максимально рационально. В Дахабе можно позволить себе очень мало денег тратить на еду. Что-то получается сделать путем обмена услугами.

— Зачем туда приезжают люди?
— В основном все хотят тепла. Тепла и моря. В меньшинстве те, кто едет за дешевой жизнью.

— Тебе на море жить проще, чем в Петрозаводске?
— То, от чего я убежала — от беспрерывных кружков, когда я не успевала вздохнуть и пообедать, — все это вернулось. Через месяц у меня висело такое же расписание, как дома: танцы, керамика, виндсерфинг, йога…

 

— Личного времени не прибавилось?
— Один месяц был свободным, когда родился Гоша, а все уехали. Я даже читала! Хотя я же ходила на занятия для будущих мам! Чего я прибедняюсь?

— С девятым ребенком?!
— Там какая-то одна мама стала вести йогу для беременных. Я не пропустила ни одного занятия. Приезжал знаменитый доктор Чарковский, автор системы «водного родительства», читал лекции. Я тоже ходила. Он там принял у нескольких пар роды. Он… как там называли таких людей в период романтизма? Энтузиаст!

— Гоша по плану должен был родиться тоже в Дахабе?
— Уезжая, я не была уверена, что захочу там родить Гошу. Потом этот вопрос отпал. Всех своих детей я родила сама, без роддомов.

— Аркадий приехал на роды?
— Если бы он не приехал, то я считалась бы там матерью-одиночкой. Папа взял машину и отвез нас заполнять после родов кучу бумаг. С первого раза ничего не вышло. Самую первую справочку мы получили у частного доктора — как будто бы он присутствовал на родах. Другого способа рожать арабы не понимают. С этой справкой в госпитале мы должны были взять основу для свидетельства о рождении. Тут возникла масса проблем. Мы ломали голову, как зарегистрировать Гошу. Потом Аркадий сказал, что наше посольство в Каире — это кусочек России. Значит, там должны действовать законы России. А в нашей стране можно зарегистрировать ребенка при наличии свидетелей. Мы же здесь всех детей так регистрировали. Консул согласился. Так мы создали в Египте новую традицию.

Духовные практики. Перу

В египетском периоде этой поразительной семьи осенью 2015 года случилась экзотическая поездка в тропики Южной Америки.

— Как вам удалось съездить еще и в Перу?
— Я в Дахабе подружилась с одной семьей. И они мне говорят: «Поехали с нами в Колумбию!». Я говорю: «Конечно!» Сработал хватательный рефлекс. Дальше только нарастало беспокойство: зачем мне это нужно? Но билеты с огромной скидкой были приобретены. На меня, Гошу и Федю. С детьми в это время в Дахабе оставался Аркадий. Хорошо, что я взяла Федю, иначе пришлось бы делиться впечатлениями только с Гошей, которому было на тот момент чуть больше полугода. Ему пока пеликаны и огромные пауки не очень интересы. А Федя отзывчивый. Вышло, как у Агнии Барто в стихотворении «Я люблю ходить вдвоем». В общем, было с кем поделиться красотой.

— В компании было, наверное, попроще?
— Впервые в жизни я оказалась в ситуации, когда можно ничего не решать. И еще месяц не готовить. И когда я не должна все время выбирать. Есть такой анекдот про сортировщика картошки на конвейере. Представьте себе, все время ты находишься в ситуации выбора: большая картошка или маленькая? Нервная работа.

— У этой семьи, с которой вы поехали, была какая-то цель?
— Они очень любят путешествовать. И у них духовные поиски. А у меня — свободный испанский и хорошее произношение. Папа перед отъездом подарил мне такой походный словарик. Я чувствовала себя очень нужным человеком.

— Где вы были?
— Мы полетели в Перу на ранчо к шаману. У него, кстати, русская жена. Когда-то очень давно она как переводчик полетела к индейцам в резервацию и осталась там. Сейчас у нее муж — шаман Пепе и двое детей. Муж веселый, очень обаятельный. У Пепе мы прожили две недели.

 

— Тоже принимали участие в духовных поисках?
— Мои товарищи изо всех сил пили аяваску. Это какой-то шаманский продукт, который лечит. Я не поняла, от чего. Ребята избавлялись от энергетических паразитов. Я решила тоже попробовать.

Напиток аяваска готовят из лианы («лианы духов» или «лианы мертвых»). Ее срубают, мельчат молоточками, потом трое суток варят с добавлениями разных трав в большом котле на костре. Напиток вызывает изменённое состояние сознания. Аяваска используется в религиозных таинствах. Традиционно применяется как напиток силы, способствующий очищению и исцелению.

— Действительно происходит исцеление и очищение?
— Я верю в это, но как это работает, не знаю. В это мне легче поверить, чем в гомеопатию. Сразу чувствуешь себя по-другому. Я два раза в жизни пила алкоголь, мне оба раза не понравилось. Здесь я один раз выпила аяваску, чтобы знать, что пьет Федя. Ему шаман прописал ее для роста.

Эффект такой: выпил что-то травяное — и все, нормально. А потом нужно пить воду, и тут тебе уже делается очень плохо — голова тяжелая, мутно и мерзко. Потом, когда все вырвет из тебя, ты себя чувствуешь очень хорошо. И с каждым разом все легче. И когда уже совсем легко, Пепе говорит: «Все, хватит».

— Чем вы занимались еще в этой колонии?
— Там вокруг сельва. Тропический лес, а в нем домики. Туристам запрещали уходить в лес, но мы немного все же гуляли. Удивительно: все то, что растет в рекреациях наших поликлиник — всякие драцены, диффенбахии, тут растет просто в лесу. Все растения большие и красивые.

Потом мне поднадоело — купаться нельзя, очень жарко. И нечего делать. Я не привыкла, что мне не нужно готовить, проверять уроки.

— Туда приезжают отовсюду — много местных, был француз, две американки и были русские, конечно. Все русские — дауншифтеры. Это чудесные люди. Они не могут ничего делать долго. И у них глаз не дергается, когда они ничего не делают целыми днями. На большой открытой веранде можно было повесить свой гамак. И все покупают гамаки и висят там целыми днями. Если ленивцу дать в руки мобильный телефончик, то это будут дауншифтеры. Иногда они разговаривают о своем лечении, кто какую траву пьет.

— Мечта!
— Они все бездетные. Странная такая жизнь — только для себя. Они все кажутся какими-то неустойчивыми. Я смотрела и не понимала. Выпускают какие-то стрессы, прорабатывают какие-то проблемы психологического характера. Все боятся упустить возможность поплакать, чтобы выплакаться. И это много людей! Наверное, это модно лечиться у шамана. Струпьев ни у кого я не видела. Все стройные, красивые. Но такие смешные. Я два раза с Гошей полежала в гамаке и решила: «Нет, лучше я буду ходить».

— Что еще удалось посмотреть?
— Потом мы отправились в Лиму. Смотрели Тихий океан, музеи — как положено. Побывали в Инкомаркете, сходили на обычный рынок, который мне понравился еще больше. Продавцы такие живые, охотно все рассказывают, фотографируются с Гошей. А какие у них товары! Такие салаты огромные. Плоды какао мне понравились — большие, как бананы. И еще один овощ: с виду желтый помидор, но с фиолетовыми прожилками. Я спрашиваю: «Это помидор?» А продавец мне: «Нет, это огурец!» Я спрашиваю: это сладкое или кислое? А она: сладкое, конечно! Мы разрезали, а это как дыня на вкус. Вот такая штука.

 

А еще они все любят агуахо. Это как маленький киви, но покрытый бордовыми черепичками. Их нужно снять, и тогда останется тоненький слой суховатой мякоти. Ни капельки не вкусно! Но они делают из него сок, чем-то очень полезный для женщин. Его пьют, покупают и продают только женщины. А самое большое впечатление произвел фрукт черимойя. Немного похож на ананас, тоже зеленый, внутри белый. Вкус такой… ароматный, но в рот. Ничем не пахнет, а аромат во рту.

— Как тем временем семья справлялась в Дахабе?
— Аркадий вел уроки вместо меня в школе, но его уволили. Сначала я очень растерялась. Не знаю, возьмут ли меня снова. И еще мы делаем театральную школу — сможем заработать на проживание. Нужно придумать еще, как заработать на учебу.

У Татьяны Абрамовой по-прежнему нет ни минуты свободного времени. Коротко говорит, что этой зимой был тяжелый период, когда дети болели гриппом. Аркадий в марте должен вернуться в Петрозаводск, остальные собираются приехать к лету. Планов на следующую зиму пока никто не строит.