К себе и к жизни

Эмилия почти все время в движении. На своем велосипеде она объехала уже не один десяток стран, жила в горах и пустынях, общалась с пространством и людьми. Говорит, что не бежит от жизни, а наоборот, идет к себе.

История про "выше, быстрее, сильнее" не моя история. Фото: ИА "Республика" / Михаил Никитин

История про «выше, быстрее, сильнее» не моя история. Фото: ИА «Республика» / Михаил Никитин

Сейчас Эмилия Лариева знакомится с Арменией. В своем блоге пишет про симфонию камней и предвкушает знакомство с Араратом, горой, которую знает по турецкой ее части. В Армении до сих пор лето. Впрочем, времена года для Эмилии — дело условное. Каждый год она сама меняет их местами, как хочет.

https://eb.utuoy/JF6QouLWAdA


Эмилия Лариева — велопутешественница, предпочитающая ездить по миру в одиночку. Инструктор активного туризма, кандидат в мастера спорта по спортивному туризму. Кандидат филологических наук, доцент Петрозаводского госуниверситета. Сфера научных интересов — проза Евгения Замятина и Людмилы Улицкой.


 

Этим летом Эмилия Лариева приняла участие в международных соревнованиях по скайраннингу — бегу по горной местности — и заняла 3-е место в женском абсолюте. Соревнования проходили в Перу, собрали бегунов из 25 стран, наша спортсменка была единственной участницей из России. Она пробежала дистанцию 27 километров на высоте от 3200 до 4500 метров над уровнем моря за пять часов.

Друзья зовут ее Милей. Говорящее имя. Фото: ИА "Республика" / Михаил Никитин

Друзья зовут ее Милей. Говорящее имя. Фото: ИА «Республика» / Михаил Никитин

— Форрест Гамп бежал, потому что «нужно было бежать». Зачем это вам?

— Многие привычно говорят: ты бежишь от себя, от жизни. Поэтому уходишь из дома и ищешь приключений. Но это не мой случай. Я, скорее, бегу к себе и к жизни.

— Сколько лет продолжается этот бег?

Моя туристическая жизнь началась в 4-м классе, я начала заниматься спортивным ориентированием. Очень активной была вторая фаза, уже после защиты диссертации в 2010 году. Я защитила диссертацию и уже через 4 дня была в лесу. И, как я говорю, «закусила».

— Почему вы стали филологом?

— Я много читала, любила книги. В Советском Союзе было принято передавать другим вещи, из которых дети выросли. Счастье было, когда отец приносил с работы стопку перевязанных книг. Каждая — со своими запахами, картинками, энергетикой. Хорошо помню книжку с зеленой обложкой и рисунком, где есть мальчик, который стоит на берегу. Она называлась «Я вижу море». В картинке этой было что-то космическое, бездонное, и ты не мог себе представить, что он видит там, в этом море. К слову, море настоящее я увидела довольно поздно, на втором курсе университета. Я жила параллельно в двух мирах: реальном и книжном. И мне всегда интересно было наблюдать, как человек проживает ландшафт — и в книгах, и в жизни.

Лодки Эмилии не бьются о быт. Фото: ИА "Республика" / Михаил Никитин

Лодки Эмилии не бьются о быт. Фото: ИА «Республика» / Михаил Никитин

— Выбор темы для диссертации про семейную концепцию в произведениях Улицкой был как-то связан с вашими путешествиями?

— Это же миф, что человек, который путешествует, так уж стремится к свободе от дома и быта. Для меня очень важно, что у меня есть семья, что меня ждут, что есть люди, которые переживают за меня. Я не отщепенец, у которого нет никаких связей. Когда у меня случается что-то серьезное, близкие люди как-то это чувствуют и поддерживают.

— Что они чувствуют?

— У меня были сложные «сольники» по Испании, Португалии и Марокко. Про африканскую часть я маме не рассказывала, не хотела ее волновать. И все было хорошо и спокойно. Иногда даже срабатывало: почему мама мне не звонит и не пишет? Но как только я заехала на Африканский континент и всё стало напряженно и опасно, СМС от мамы стали приходить чуть ли не каждый день.

Эмилия предпочитает не говорить местным жителям, что путешествует одна. Фото: ИА "Республика" / Михаил Никитин

Эмилия предпочитает не говорить местным жителям, что путешествует одна. Фото: ИА «Республика» / Михаил Никитин

— Из каких мест вы сейчас ненадолго вернулись в Карелию?

— Мое путешествие началось три месяца назад. 1 апреля я вышла из дома, оставив ключи на кухне в съемной квартире. Ушла в никуда. Сначала это была Италия, Франция с переходом через Альпы, Испания. И затем из Мадрида я улетела уже в Мексику. Дальше — Лима, Перу, Боливия и немножко Чили. Все на велосипеде.

— Сколько весит ваш рюкзак?

— Я стараюсь, чтобы у меня рюкзак весил не больше 20 килограммов. Это тот вес, к которому я в принципе пришла. В пути вес рюкзака может варьироваться. Если мы берем Боливию и солончак Салар де Уюни, то надо брать с собой воду, килограммов пять. В рюкзаке у меня снаряжение, запасные камера и покрышка, ключи. Кроме того, палатка, спальник, газовая горелка, запас одежды и еды на необходимые промежутки.

— Вы путешествуете по освоенным дорогам?

— Понятно, что это те места, в которых есть дороги. Мне нравится открывать совершенно новые пространства. Иногда по реакции местных жителей я понимаю, что они видят велотуриста в первый раз. Так у меня было в восточной Турции в районе вулкана Сюпхан, когда маленькие дети с огромными глазами вылетали на дорогу: «Мама, туристо, туристо!».

Эмилия считает, что дороги могут быть хожеными, но не объезженными. Фото: ИА "Республика" / Михаил Никитин

Эмилия считает, что дороги могут быть хожеными, но не объезженными. Фото: ИА «Республика» / Михаил Никитин

— Часто ли вы испытываете страх в путешествиях?

— Да, я, бывает, боюсь. Тот, кто говорит, что у него нет страха, врет. Не чувствовать страха — все равно что не чувствовать боли. Но есть другая штука: как ты работаешь с этими страхами? Страх управляет тобой или все-таки ты управляешь им?

— В последнем путешествии когда было страшно?

— Опасными были перуанская часть и кусок по панамериканскому шоссе в той части, которая ближе к океану. Обычно местные жители задают тебе три главных вопроса: как тебя зовут, откуда ты и действительно ли путешествуешь одна? И три раза переспрашивают, точно ли одна. В опасных районах к списку добавляется четвертый вопрос: есть ли у тебя оружие? Там запросто можно встретить магазин, где продавец разговаривает с тобой через решетку. Понятно, почему. Здесь нужно быть постоянно начеку и не расслабляться.

Однажды Эмилию, заснувшую в автобусе, грубо толкнула в бок пассажирка и сказала: "Не спи! Охраняй!". Фото: ИА "Республика" / Михаил Никитин

Однажды Эмилию, заснувшую в автобусе, грубо толкнула в бок пассажирка и сказала: «Не спи! Охраняй!». Фото: ИА «Республика» / Михаил Никитин

— Главная опасность идет от людей?

— Человек на первом месте в моем рейтинге опасностей. Дальше идут природно-климатические факторы, а в каких-то районах — звери. В этом путешествии не было больших зверей, которых нужно опасаться, как медведей на Камчатке. Моим открытием стало экстремальное общение с людьми в восточной части Турции. Для многих Турция — это что-то лайтовое, открытое, вся западная Турция заточена под туристов. Ты говоришь по-русски и приезжаешь туда уже, как на дачу. В восточной Турции у меня были случаи, когда я не могла купить еду, потому что я женщина, не человек.

Еще в Турции были очень злые дети. При взрослых они улыбались и брали у меня конфеты, а потом залезли на скалу и начали скидывать оттуда камни. Вот это было страшно, очень страшно. В другой момент на дорогу неожиданно вышли подростки. У них были палки и один из них сказал: «Это моя дорога. Давай деньги. Иначе буду тебя бить». И ударил меня сначала по рюкзаку, а потом по ногам. Меня спас дальнобойщик, который отогнал этих детей.

На случай, когда нужен "быстрый сахар", Эмилия возит с собой леденцы. Нередко конфеты раздаются детям. Фото: ИА "Республика" / Михаил Никитин

На случай, когда нужен «быстрый сахар», Эмилия возит с собой леденцы. Нередко конфеты раздаются детям. Фото: ИА «Республика» / Михаил Никитин

— Людям нужно показывать, что ты сильная?

— Мужчина всегда знает, что ты женщина, да еще и в такой небольшой весовой категории. Как мне показывать ему свою силу? Главное оружие в общении с людьми для меня — интуиция. Каждое путешествие — раскачка и тренировка внутренней интуиции. Иногда ты чувствуешь, что вот здесь лучше не останавливаться, а этот человек опасен и с ним лучше не контактировать. Лучшее средство борьбы с неприятностями — избегать их. Однажды меня преследовал мужчина на автомобиле, пытался сбить, потом остановился, кричал. В какой-то момент у меня было ощущение, что он сейчас достанет из багажника ружье и выстрелит. Я все же как-то уехала от него, убежала. В такие моменты как ты можешь быть сильнее?

— Для общения хватает английского языка?

— На самом деле сильного английского у меня нет. Я хорошо владею испанским, поэтому в Южной Америке мне было хорошо. Однажды на подъезде к Титикаке я встретила двух французов-путешественников. Они ехали из Боливии в Перу, а я из Перу в Боливию. И они говорят: «Мы так устали от этой ужасной страны, нищей, без света и горячей воды!» Мы прощаемся, я переезжаю площадь, чтобы купить воды и встречаю в лавке потрясающую бабушку, с которой мы сидим и два часа разговариваем «за жизнь». И «ужасная» страна показывает мне совсем другое лицо. В Боливии суровые условия жизни: холод, высота, жители отвоевывают у этих камней кусочки земли, чтобы что-то вырастить. Большая часть людей не путешествует дальше 50-го километра от дома. И им хорошо. И я рада, что все мы разные. Если бы весь мир отправился путешествовать, цивилизация бы рухнула. Во что бы мы превратились?

Чтобы не портить впечатление от места, Эмилия не слушает рассказов других путешественников. Главный источник информации для нее - карта. Фото: ИА "Республика" / Михаил Никитин

Чтобы не портить впечатление от места, Эмилия не слушает рассказов других путешественников. Главный источник информации для нее — карта. Фото: ИА «Республика» / Михаил Никитин

— Тяга к путешествиям похожа на наркотик?

— Нет, я спокойно какие-то периоды проживаю нормальной жизнью. А если есть хорошее и важное дело, то я могу довольно долго существовать и на одном месте. Иногда даже до полугода длится этот период.

— Для чего все это нужно? Мерзнуть в соляной пустыне, бежать в гору, бояться людей с ружьем и прочего?

— Конечно, для меня это не история про «выше, быстрее, сильнее». Для меня любая поездка — это общение с местом, а не физические испытания. Есть путешественники, которые маниакально накатывают километры. Они говорят: «Я накатал 10 тысяч километров». А ты спрашиваешь: «А на Мачу Пикчу ты был? А здесь был? А здесь?» Нет. А зачем тогда эти тысячи километров? Не понятно. Я еду знакомиться с людьми и с пространством. Вот эти соляные пустыни — это же космические переживания! Да, местами было очень сурово: были холодные ночевки, тяжелое покрытие, по которому устаешь ехать. Соль, которая отражает солнце, — я получила там колоссальные ожоги лица. Соляным воздухом тяжело дышать. У меня даже кровь из носа шла, потому что соль разъела слизистую оболочку. Но понятно, что ты едешь не для того, чтобы преодолеть все эти моменты. Это побочка, то, что ты даешь этому месту в обмен за возможность пообщаться с ним. Но вы только представьте, какие ощущения мира и себя в этом огромном ослепительном пространстве, можно пережить там. Это колоссальные переживания.

В путешествии по соляной пустыне Салар де Уюни Эмилии пригодились все теплые вещи, которые она предусмотрительно прикупила накануне. Фото: ИА "Республика" / Михаил Никитин

В путешествии по соляной пустыне Салар де Уюни Эмилии пригодились все теплые вещи, которые она предусмотрительно прикупила накануне. Фото: ИА «Республика» / Михаил Никитин

— Лучше гор может быть что?

— Только другие горы, на которых не бывал. Хотя некоторые места стоят того, чтобы прийти туда во второй раз. И это будет как книга, которую перечитываешь через какое-то время. В списке этих мест есть и наш север. У нас действительно есть очень сильные места, которые ты переживаешь каждый раз по-новому.

 


«Персона» — мультимедийный авторский проект журналиста Анны Гриневич и фотографа Михаила Никитина. Это возможность поговорить с человеком об идеях, которые могли бы изменить жизнь, о миропорядке и ощущениях от него. Возможно, эти разговоры помогут и нам что-то прояснить в картине мира. Все портреты героев снимаются на пленку, являясь не иллюстрацией к тексту, а самостоятельной частью истории.