Горт — это звучит!

Горт — большая и красивая семья. Маленьким повезло: у каждого есть сестры-братья, тети-дяди и бабушка с дедушкой. Дедушка может все что угодно починить, наладить и запустить, рассказать про то, как работает лифт, подъемный кран или любое другое устройство. Бабушка — это спокойствие, уют и нежность. На нашу встречу пришла только часть семьи — всего 13 человек. В 1979 году фамилию Горт в Костомукше — городе, которого тогда еще не было, — носили только четыре человека.

Горт — «горизонтальная» трудовая династия АО «Карельский окатыш». На ГОКе работали Виктор Иванович и Галина Николаевна, а потом на предприятие пришли и их дети — трое сыновей: Евгений, Вадим и Николай. Несмотря на то, что сейчас на комбинате работают только двое представителей династии Гортов, фамилия считается на предприятии известной.

 

Фамилия

В основе фамилии лежит немецкое слово hort — «клад, сокровище, приют». В семье Горт предполагают, что родоначальником фамилии мог стать либо богатый наследник, либо постоялец приюта. При Петре I в Россию прибыло много иностранных специалистов, которые поселились в разных городах. Возможно, они и положили начало династии Гортов, осевших на Урале и занимающихся рудным делом.

https://eb.utuoy/c9SK0ybYV_A

Виктор Иванович Горт, профессиональный слесарь-сварщик, говорит, что его семья по мужской линии в трех поколениях работала на Коркинском карьере на Урале. Говорит, что у него самого даже мысли не возникало о том, что он может поменять традицию. На производство он попал еще несовершеннолетним, быстро освоился и уже скоро стал получать разряды за квалификацию.

Его жена Галина Николаевна, напротив, мечтала работать на конфетной фабрике. В деревне в Нижегородской области, где она родилась и жила до 16 лет, с конфетами было плохо. Но потом вышло так, что в городе, куда она приехала поступать в училище, закончился набор на все женские специальности. Возвращаться в деревню не хотелось, поэтому Галина записалась на сварщика. Потом уже окончила специальные курсы и стала машинистом конвейера. На ГОКе она работала по второй специальности.

Семья приехала в Карелию строить ГОК в 1978 году. Ехали из Казахстана — далеко. С маленькими детьми: старшему — три, младшему — около года. Их пугали комарами и морозами, но глава семьи, съездив на разведку, сказал: «Все хорошо!».

 

Начало

 

— Наверное, вы комсомольцами были?
— Были, конечно. Но дело не в этом. Мы молодые были, ничего не боялись.

 — Представляли себе, что такое Карелия?
— Куда вы едете! — говорила соседка. — Там одни комары. Раньше мы комаров и не видели, но не напугались. Поначалу жили мы в вагончике, в маленькой комнатке с удобствами на улице. У младшего была своя кроватка, старшему сколотили нары. Мы жили в «Гипроруде», на берегу озера, там тогда стояла геолого-разведочная партия. Вокруг было много леса. Нам очень понравился лес, особенно зимой. Нам тогда было по 24 года.

— Когда вы приехали, здесь что-то уже было?
Виктор Иванович: — Ничего не было, даже карьера. Когда начали делать карьер, я помогал сварочными, слесарными работами. Работы полно было.

[parallax-scroll id=»326053″]

 

Виктор Горт (в центре) и суровые рабочие ГОКа.
Фото из семейного архива семьи Горт

---

Галина Николаевна: — И меня на работу сразу вызвали. Я сварщицей сначала работала. С утра детей отводили в садик — и на работу.

— Я думала, что сварщик — это мужская профессия!
— Когда я приехала учиться, оказалось, что все женские специальности заняты, а мне назад в деревню очень не хотелось ехать. Я пошла на сварщицу и потом работала оператором контактной сварки на ЖБИ — заводе железобетонных изделий. А после свадьбы муж меня переманил на свою фабрику, на конвейер.

На конвейере ты смотришь за оборудованием, проверяешь ленты, ролики. Моешь его. Здесь на фабрике разные конвейеры, есть такие, на которых работать тяжело физически. Чтобы никому из нашей смены не было обидно, мы менялись: месяц работаешь на одном конвейере, потом переходишь на другой. И так по всей фабрике. Машинистами конвейера работают только женщины. В этом есть резон: когда мы работали, у нас фабрика блестела.

 

— Следили за порядком?
— Соблюдение порядка и чистоты на производстве было обязательным условием работы. После каждой ночной смены мы принимались все мыть. Где-то поливали водой, вымывая мусор под лентой, где-то драили механизмы бензином или керосином. Зато люди ходили по цехам в белых рубашках. Я сама как намою все, так потом хожу и любуюсь: блестит! На совесть все делали.

— Сколько времени уходило на уборку?
— Если на улице дождик или снег, то под ленту ссыпается много грязи. Под роликами образуются такие кучи! Их вымывали водой или коллективно выгребали лопатами. Домой приходили все мокрые. Бывает, по полсмены уходило на уборку.

 

Время было другое

 

— Как вы жили тогда?
Галина Николаевна: — Весело жили. Сейчас так люди не живут. Мы собирались компаниями, гуляли на улице, катались на санках с детьми. Песни ходили пели по улицам. У кого-то гармошки были. И все добрые были. Да, мы стояли за колбасой, но ничего страшного в этом не было.

Виктор Иванович: — Я когда приехал сюда в первый раз, еще без семьи, удивился: на весь поселок музыка играет, танцы. Ну, думаю, попал! Оказалось, что в тот день там свадьба была — все гуляли. Около сотни семей, представляете?

— Когда построили комбинат, по-прежнему все делали вместе?
Виктор Иванович: — Все праздники мы отмечали в цехе. Коллективные труд и отдых были делом обыкновенным. Если происходили ситуации, требовавшие помощи, то мы сразу объединялись. Вместе ездили сено косить для совхозных коров, тушили лесные пожары.

— Субботники, наверное, были?
— Мы многое делали бесплатно: убирали мусор, газоны копали, сажали деревья. Сейчас все поменялось, сейчас это считается работой и никому не хочется делать ее бесплатно. Раньше на субботниках все были равны, и начальство вместе с нами копало землю и сгребало мусор — хоть ты главный инженер, хоть начальник цеха, хоть из дирекции, все вместе лопаты брали. Когда я только приехал, все вместе мы строили и овощебазу в поселке Контокки, и пекарню. Все друг друга знали.

— Хорошо ли вас обеспечивали продуктами?
— В городе в 1980 году были всего один магазин, один садик, одна школа и одна дорога, по которой все гуляли. Мы не голодали. Очереди были, так они по всей стране были. Мясо, колбаса — все продавалось. Нам как многодетным давали двойные талоны. Единственное, привозили немного продуктов, которые могли быстро испортиться, и было немного промтоваров. За апельсинами и мандаринами ездили в Ленинград. В пятницу садились в поезд, в воскресенье — уже здесь. Билет стоил десять рублей. Кто-то из Ленинграда возил мебель даже. Мы заказывали ее в Кондопоге. В перестройку были сложные бартерные отношения. Происходили массовые обмены — наше предприятие, например, дает плиты, а нам за это — мебельные гарнитуры.

 

— Когда вы получили жилье в Костомукше?
Виктор Иванович: — Трехкомнатную квартиру я получил в 1980 году, через два года после того, как приехали. Был 123-м на очереди. Дома строили финны. Финские дома — цельнолитые. Есть там малые перегородки, но каркас литой. А наши всегда из панелей строили.

— Приходилось общаться с финнами?
— Они обычные люди, нормальные. Иногда помогали нам: подбрасывали остатки фанеры и краски — им все равно их списывать бы пришлось. На танцы к ним ходили.

— А Косыгина с Кекконеном видели?
Виктор Иванович: — Метрах в 15 от себя. В 1978 году они закладывали первый камень в фундамент Костомукшского ГОКа. Было холодно, осень, поэтому их укутали в пледы. Финляндский президент поразил простотой. Финны, я заметил, так и одеваются — проще нас. В 80-е годы джинсы для нас были пределом мечтаний, их надевали на выход, а финны использовали их как рабочую одежду. Я сам, например, джинсы не признаю, ни разу в жизни их не надевал.

 

Дети

 

— Вам не хотелось, чтобы дети уехали из Костомукши и попробовали себя в чем-то ином?
Виктор Иванович: — Я пошел по стопам родителей. Мои родители работали на угольном разрезе, потом отец стал сварщиком, а мама — машинистом конвейера. И братья мои горняки. Я не скажу, что у наших детей не было выбора, но так вышло, что они продолжили нашу линию. Хорошо, что мы все тут рядышком.

Евгений Горт: — Мыслей уехать отсюда не было. Я пошел работать на комбинат еще до армии, после службы продолжил. 17 лет отработал здесь слесарем по ремонту и обслуживанию горного оборудования, получил пятый (самый высокий) разряд. Шесть лет назад только ушел с комбината — времена тогда изменились в связи со сменами собственников, увеличились объемы работы, а зарплата стала падать. Сейчас работаю водителем смесительно-зарядной машины в подрядной организации.

Вадим Горт: — Я пришел на комбинат в 1997 году. В «Красной шапочке» (так называют учебный центр в Костомукше, раньше там был детский сад) отучился на помощника машиниста экскаватора. Зарплата была нормальной, самой высокой тогда на комбинате. Работа, конечно, нелегкая — физически тяжело, постоянная вибрация. Сейчас молодежь не очень-то стремится к производственному труду. Учатся и уезжают. Работа-то нелегкая, иногда грязная.

Николай Горт: — После школы я отучился в ПТУ на ремонтника горного оборудования. Пришел на ГОК в 2004 году, стал электрослесарем. Без высшего образования, правда, перспективы роста на предприятии нет. Но мне нравится моя работа, не хочу ее менять.

 

 — Тяжело воспитывать мальчишек?
—  Доставалось нам, они же шустрее девчонок, зато всегда помогали. Все вместе разрабатывали участок для дачи. Там был один лес, сами все вырубали, корчевали.

— Дети быстро стали самостоятельными?
Галина Николаевна: — Они привыкли все делать сами. Сами устраивались на работу, никто не ходил и не пристраивал их. Сейчас у каждого есть семья, дети. Они живут в своих домах, которые сами же и построили.

 

Пенсия

 

— Почему вы ушли с ГОКа?
Галина Николаевна: — К 55 годам я почувствовала, что мое дыхание поменялось. В юности не обращаешь внимания на пыль и постоянную влажность, но потом начинаешь к себе прислушиваться. Комбинатовские старики плохо дышат, некоторые теряют слух из-за постоянного грохота. Фабрика сказывается к старости, поэтому нужно вовремя уходить.

Виктор Иванович: — Я уже же 19-й год на пенсии. В 1998 году ушел с фабрики, работал потом слесарем в СБЦ (социально-бытовой цех) дирекции по социальным вопросам комбината. В 2006 году уволился с комбината. Месяц просидел дома, потом не знал, куда деваться. Не могу же я и зимой, и летом торчать на рыбалке! Устроился слесарем в частную контору.

Галина Николаевна: — Мы ему давно говорим, чтоб сидел дома. Я-то дома, внуками занимаюсь — их уже семь. Но Виктору дома не сидится — характер такой.

— Делится ваша жизнь на части: до Карелии и после?
— Нет такого. 39 лет уже здесь живем, это большая часть жизни. Главная, наверное.

[parallax-scroll id=»326055″]

 

Виктор Иванович Горт — человек с характером.
Фото: ИА «Республика» / Игорь Георгиевский

---