Экология плюс экономика: как сохранить леса Карелии?

В последние 12 лет в Карелии практически ежегодно создавалось по одной новой особо охраняемой природной территории. Но процесс создания крупных заповедников не может быть бесконечным: лес необходим и для промышленного освоения. Как найти баланс между интересами экологии и экономики?

Ладожское озеро летом 2018 года. Фото: ИА "Республика" / Сергей Юдин

Ладожское озеро. Фото: "Республика" / Сергей Юдин

Когда речь заходит об особо охраняемых природных территориях (ООПТ), ситуацию в европейской части таежной зоны России нередко сравнивают со Скандинавскими странами. Например, есть расхожее мнение о том, что, например, в Финляндии о сохранении ценных природных объектов, и в первую очередь лесов, заботятся намного серьезнее. Но специалисты отмечают: при сравнении должны учитываться различные факторы.

«Республика» поговорила о проблеме с заведующим лабораторией ландшафтной экологии и охраны лесных экосистем Института леса Карельского научного центра Российской академии наук (КарНЦ РАН), доктором наук Андреем Громцевым.

Андрей Громцев

Андрей Громцев. Фото: газета «Карелия»

Таежная зона европейской части России и Скандинавские страны: в чем отличие?

В прошлом году учеными КарНЦ РАН были опубликованы результаты одного из таких исследований. Как рассказал Андрей Громцев, специалисты сравнили ООПТ шести российских регионов — Мурманской, Ленинградской, Архангельской, Вологодской областей, Республики Карелия и Республики Коми – и трех стран Северной Европы (Финляндии, Швеции и Норвегии).

По общей площади упомянутые выше российские регионы коррелируют с общей площадью трех североевропейских государств: 138,5 млн га и 125,2 млн га соответственно. А доля ООПТ распределилась так: в северо-западных регионах России особо охраняемые природные территории занимают 13%, в Финляндии – 13,5%, в Швеции – 10,3%, в Норвегии – 24,5%.

— Однако общие цифры дают очень поверхностное представление о том, насколько к настоящему времени сохранены природные комплексы, — отмечает Андрей Громцев.

Дело в том, что системы ООПТ в разных странах существенно отличаются. Например, в России вне их пределов выделяются защитные леса различных категорий, главным образом, водоохранные. Экологическая функция таких лесов во многом схожа с задачами ООПТ. Режим использования, соответственно, тоже весьма ограничен, например, в них разрешены лишь несплошные рубки раз в 20-25 лет и в их пределах постоянно сохраняется лесная среда. А вот в Скандинавских странах такой практики нет: защитные леса там в отдельную категорию не выделены.

Еще одно очень важное отличие: наиболее крупные ООПТ в Скандинавии это, как правило, малолесные или тундровые северные области, редколесья, лесотундры. То есть ситуация очевидна: чем менее значимы леса с точки зрения экономического освоения, тем легче создать охраняемые объекты и больше их площадь. В России же в пределах ООПТ обычны обширные массивы продуктивных коренных лесов (совершенно не затронутых хозяйственной деятельностью), потенциально весьма ценных для промышленности.

Так что с учетом всех этих факторов получается, что европейская часть таежной зоны России весьма выгодно отличается от Скандинавии. По сути, доля лесов, находящихся под защитой государства, у нас значительно больше.

Всего за 12 лет в Карелии создали 11 объектов на общей площади более 300 тысяч га.

«Ладожские шхеры»: долгая борьба за нацпарк

Разумеется, это не означает, что проблем нет. Например, в положениях о некоторых ландшафтных заказниках в Карелии не прописано запрещение даже сплошных рубок. В частности, в Карелии такая проблема существует в одном из заказников Кондопожского района — «Шайдомском», занимающем площадь 30 тыс. га.

— Он создавался тридцать-сорок лет назад, и на этой территории под запрет попала только гидромелиорация. В итоге – парадокс! — практически все спелые и перестойные (по хозяйственным меркам) леса там вырубили, — говорит Андрей Громцев. — Впрочем, они успешно восстанавливаются естественным путем.

Сейчас при создании новых ООПТ в республике все подобные нюансы стараются учесть, детально прописывая в положениях, какую деятельность там можно вести. Один из последних примеров – создание национального парка «Ладожские шхеры».

Эта история длилась больше двух десятилетий. Вначале здесь хотели создать природный парк, мотивируя такое решение тем, что национальные парки должны создаваться на территориях, мало затронутых человеческой деятельностью. Но при этом, если национальные парки финансируются из федерального бюджета, то природные – из регионального бюджета. Нашей республике самостоятельно было бы невозможно осилить содержание столь крупной ООПТ. В итоге карельским ученым все-таки удалось доказать, что только создание нацпарка поможет сохранить уникальные природные комплексы Северного Приладожья, в том числе такой редкий краснокнижный вид животных, как ладожская кольчатая нерпа. Занимавший тогда пост премьер-министра России Виктор Черномырдин подписал постановление о создании национального парка.

— Однако дело вновь застопорилось: в Ладожских шхерах вели хозяйственную деятельность многие государственные и частные предприятия. Было и сильное противодействие со стороны некоторых муниципальных чиновников. А многие местные жители оказались дезориентированы: их пытались убедить, что, если будет создан нацпарк, то в нем будет запрещена любая хозяйственная деятельность, и люди будут жить, как в заповеднике. Но заповедник и национальный парк — это совершенно разные категории охраняемых территорий. В национальном парке основная часть территории предназначена для рекреационной деятельности, — поясняет Андрей Громцев.

Тем не менее из-за подобных противоречий «Ладожские шхеры» в 2001 году исключили из списка планируемых ООПТ. На территории сразу же появилось свыше 2 тысяч землепользователей и арендаторов, были выданы два десятка лицензий на разведку и добычу полезных ископаемых. Это была почти катастрофа, но все-таки ситуацию удалось переломить благодаря личному вмешательству президента России Владимира Путина.

Фестиваль "Ладожские шхеры" 2018

Ладожские шхеры. Фото: «Республика» / Сергей Юдин

В 2017 году, объявленном Годом экологии, национальный парк «Ладожские шхеры» был создан — на основе многолетних исследований ученых КарНЦ РАН. Удалось найти разумный компромисс: из 122 тыс. га заповедная территория составила только 3% (малопригодные для проживания и ведения сельского хозяйства места), особо охраняемая – 9% (подавляющая часть – акватория Ладоги). Из границ парка были исключены коллективные дачные участки, территории, которые используются жителями для сельскохозяйственных целей.

Карелия: новые ООПТ

Сейчас в Карелии 146 особо охраняемых природных территорий. Среди них – четыре крупных по пощади национальных парка – больше, чем в любом другом регионе России (кроме «Ладожских шхер», это парки «Водлозерский», «Паанаярви», «Калевальский»). В создании трех их них Карельский научный центр РАН сыграл ключевую роль, подготовив научное обоснование. Для всех четырех парков ученые обеспечили научное сопровождение.

В минувшем году список ООПТ пополнил ландшафтный памятник природы «Чукозеро» площадью свыше 19 тыс. га на востоке Пудожского района, совершенно не затронутой хозяйственной деятельностью. Среди планируемых ООПТ – ландшафтный заказник на Заонежском полуострове, площадь которого должна составить до 90 тыс. га (подготовлено научное обоснование в виде книги).

— Здесь сложность в том, что на Заонежском полуострове в центральной части три арендатора лесных участков, в том числе крупная компания, поставляющая сырье для наших лесоперерабатывающих предприятий. Понятно, что полностью отказаться от арендуемых участков бизнес не может. Но если продукция реализуется на внешних рынках, производитель обязан проводить сертификацию лесоматериалов по системе FSC: она доказывает, что древесина заготовлена законно с соблюдением природоохранных норм. Если таких сертификатов нет, продукцию за пределами России просто не купят. В настоящее время мы обсуждаем с арендаторами возможные компромиссные варианты: как сохранить самые ценные участки леса и в то же время дать возможность заготавливать древесину в Заонежье. Находимся с лесопользователями на постоянной связи и согласуем возможные изменения в границы заказника, — говорит Андрей Громцев.

По мнению ученого, заказник «Заонежский» будет одной из последних крупных по площади ООПТ в Карелии.

Именно такой взвешенный подход отличает специалистов КарНЦ РАН. Над обоснованием каждой планируемой ООПТ работают не один-два человека, а целый научный коллектив до трех-четырех десятков экспертов из различных институтов: леса, геологии, водных проблем Севера, языка, литературы и истории (если на территории есть памятники культурного и исторического наследия). Не отказываются в КарНЦ РАН и от взаимодействия с общественными экологическими организациями, но…

— Вот есть, к примеру, такая организация «СПОК» — Союз природоохранных организаций Карелии. За все время ее деятельности с подачи этих экологов не было создано практически ни одной особо охраняемой территории. У них много разных предложений, но под них они обычно не дают научных обоснований. А без научного обоснования предлагать ту или иную территорию к охране невозможно. Дошло до того, что представители этой организации предложили увеличить площадь ООПТ в Карелии более чем на 1 млн га. Они рекомендуют практически полностью закрыть для рубок высоковозрастные леса (старше 100 лет) севернее широты, на которой располагается Медвежьегорск. Но это означает, что на севере республике тогда надо прекратить вообще всю лесозаготовительную деятельность. И как тогда будет существовать экономика нашего региона, одним из основных направлений развития которой является лесной комплекс? – задает риторический вопрос Андрей Громцев.

В дальнейшем надо идти по участковому принципу: организовывать сравнительно небольшие по площади охраняемые объекты, где сосредоточены наиболее ценные лесные участки.

— Конечно, речь идет в первую очередь о северных территориях. В южной части Карелии ситуация более «спокойная», здесь абсолютно преобладают производные леса, возникшие на месте рубок. Они имеют несравненно меньшую природоохранную ценность, — поясняет Андрей Громцев. — Но даже если мы говорим о высоковозрастных лесах на севере: здесь есть смысл создавать небольшие ООПТ площадью в десятки и сотни гектаров, но никак не площадью в десятки тысяч га. С учетом уже имеющихся там крупных национальных парков и заповедников, а также других природоохранных объектов регионального значения это нецелесообразно ни с экономической, ни с экологической точек зрения. Необходимо находить баланс между развитием экономики, решением социальных задач и охраной природы. Именно на это, в отличие от деятельности ряда общественных экологических организаций, направлена работа научных коллективов Карельского научного центра РАН.

Справка «Республики»

Природно-заповедный фонд Республики Карелия состоит из 146 особо охраняемых природных территорий (ООПТ) общей площадью более 1 млн га, что составляет 5,58% от площади республики.

Из них ООПТ федерального значения — 8 объектов площадью 567,8 тыс. га (3,14% от площади республики), в том числе 2 заповедника («Кивач» и «Костомукшский»), 4 национальных парка («Водлозерский», «Паанаярви», «Калевальский», «Ладожские шхеры»), 2 зоологических заказника («Кижский» и «Олонецкий»).

ООПТ регионального значения насчитывается 139 объектов общей площадью около 460 тыс. га (2,44% от площади республики), в том числе:

— 1 природный парк (24,7 тыс. га),

— 33 государственных природных заказника, из них комплексные (ландшафтные) – 16 (235,1 тыс. га), комплексные (морские) – 1 (72,9 тыс. га), ботанические – 11 (2,1 тыс. га), гидрологические – 5 (42,4 тыс. га);

— 104 памятника природы, болотные – 64 (31,6 тыс. га), ботанические – 16 (0,1 тыс. га), геологические – 10 (2,4 тыс. га), гидрологические – 9 (6,0 тыс. га, по пяти памятникам природы площади не установлены), ландшафтные – 5 (22,8 тыс. га).