Счастливая

У Татьяны Саксоновой шестеро детей: двое уже взрослых, 9-летняя дочь-инвалид с тяжелыми нарушениями: плохо ходит, не совсем понятно говорит. Двое приемных мальчиков-близнецов. Еще одного ребенка Татьяна потеряла, когда малышу было два месяца.

Через девять лет после рождения девочки с инвалидностью Татьяна Саксонова создала проект для матерей с такими же детьми. Женщины танцуют, рисуют, занимаются искусством и проводят вместе время. Закончится проект «Вдохновляясь любовью» конкурсом талантов и дефиле.

Татьяна Саксонова. Фото: «Республика» / Алиса Агранович.

Трагедия

– 9 лет назад, когда все это произошло, для меня случился большой кризис. У меня к тому времени было уже двое здоровых детей, я была успешным бизнесменом, занималась автозапчастями, и все в жизни складывалось. И так вот получилось: родовая травма. И все. Меня предупреждали, что возможно ребенок не будет жить, возможно, не будет ходить и говорить. Возможно, ребенок будет – лежачая трава. Врачи даже предлагали отказаться от ребенка.

Я тогда немножко сломалась. Муж у меня работает в полиции, все время на работе. Мама тоже очень сложная: в детстве я рано потеряла папу, мама сильно зациклилась на его смерти. Идти было некуда. К психологам мы не приучены ходить, да и город маленький, интернет был слабо развит. Маша периодически впадала в кому. Это была жизнь на выживание.

И тогда случился этот кризис: с одной стороны бизнес, где 10 сотрудников и старшие дети, с другой – Маша.

Я потеряла огромные деньги, когда закрывала бизнес за три дня. Я поехала с Машей на реабилитацию и стала много разговаривать с женщинами. Я очень много посещала семинаров, отучилась на психолога. В три года я добилась того, что Маша пошла. Все удивлялись. Я искала разные новые методы: дельфинотерапия, иппотерапия. Сегодня Маша даже бегает.

Муж у меня третий, и Маша у него первый ребенок. Он женился поздно и хотел еще детей. И тут случилось так, что я забеременела. Девочку не доносила, родила на шестом месяце. Врачи боролись за жизнь Благодарины два месяца, но спасти не смогли. Я думаю, что если бы она осталась жить, она бы Маше очень помогла. Тогда Машу я тоже немного упустила, получилось, что к шести годам она не говорила.

Пока я поднимала Машу, я чуть не потеряла старшего сына. Получилось так, что он заигрался в компьютерные игры. И это было очень страшно. Потому что он ничего не делал, кроме игры. А ему 18, потом 19… он тогда бросил все. Поступил в Бонч-Бруевич, но не смог учиться, потому что его затянула игра. Но потом он ушел в армию, подписал контракт и сейчас живет в Пскове, служит в армии, получил образование, все у него хорошо.

А папа все хотел сына. И мы решили взять приемных детей. Нашим близняшкам тогда был год. Мы прошли курсы приемных родителей. Когда они появились, у нашей Маши пошел такой прогресс, которого мы даже не ожидали. Она шесть лет не подходила к игрушкам вообще, хотя дом был игрушками завален. Близнецы стали играть, и она стала играть с ними.

Поворот

Однажды, когда мы ездили на юг, я увидела одну ситуацию. Там была семья с ребенком таким же, как наша Маша. Они увидели нашу Машу, наших близнецов и были очень удивлены. Это вообще большой барьер после больного ребенка решиться еще на детей. И я поняла, что могу этим своим примером помочь женщинам решиться на детей, пусть они даже не кровные.

В этот момент я не то, чтобы приняла ситуацию, но согласилась с тем, раз так случилось, значит так и должно быть.

Ребенок-инвалид меняет жизнь, меняет человека изнутри. Осознание, что ты в любой момент можешь остаться без ребенка — это было страшно. У меня рано умер папа, и мама мне показала, что это очень страшно, когда теряешь родного человека. Она психологически не справилась, осталась жить одна на всю жизнь. И для меня это было как показатель, если я потеряю кого-то близкого – это будет все. И другого примера у меня перед глазами не было. И каждый раз, когда у Маши случались приступы, у меня была паника: что будет, если я ее потеряю?

Когда потом с Благодариной произошла ситуация, я окончательно поняла, что жизнь-то не заканчивается. У тебя ответственность, у тебя мужчина, у тебя еще дети.

Маша перевернула мою жизнь: я поняла, что суть моей жизни – не бизнес, а именно это.

Теперь, что бы с Машей ни случилось, как бы она ни развивалась, я уже счастливая женщина. Я за собой веду людей. Сейчас стало очень много обращаться.

Проект

У меня родилась идея работать с этими женщинами, у которых детки сложные. Не с детками, потому что с детками сегодня очень много работают. А именно с женщинами – ведь от них так много зависит. Я помнила свои слезы в подушку, истерики. Был период, когда муж не знал, как прийти домой. Он мне звонил заранее, спрашивал, нужно ли что-нибудь купить, чтобы понять, в каком я состоянии, постараться его как-то облегчить.

И родился такой проект «Вдохновляясь любовью». Он направлен на психо-эмоциональное состояние женщин. Я помню, как не хочется никуда выходить, не хочется ни платьев, ни косметики, вообще ничего.

Я считаю, что у женщины с особенным ребенком обязательно должно быть личное пространство, отдельное от ребенка. Может быть маникюр, или макияж, или поход в музей. Это мы и стали делать. Изначально договаривались на час, сейчас их уже по два с половиной часа не выгнать.

Проект рассчитан на несколько месяцев. Он включает в себя творческие занятия: мы сами создали себе красивые блокноты, куда девочки записывают все, что с ними происходит на проекте. Все свои мысли: хорошие, плохие. Сейчас они обучаются дефиле и танцам. Мы ставили театральную сценку, у них будет фотосессия. Финал будет похож на конкурс красоты, только без конкурса. Будет творческий конкурс, дефиле.

Мы пытаемся девочек отвлечь, показать им, что у них есть собственное личное пространство. Отдельное от ребенка и от мужчины. И дать возможность помочь папе. Обычно, когда ребенок больной, с ним остается мама. А когда папа пытается себя проявить, мама настолько его ограждает… У меня была ситуация, когда девочка говорила «ну, как же я оставлю его с папой». А папа поэтому и не умеет себя вести с этим ребенком, что его с ребенком никогда не оставляли. Но он же взрослый серьезный человек! И когда она решилась оставить ребенка с папой, потом позвонила и рассказывала, что ребенок даже стал спокойнее.

Мы мало говорим о детях. Когда мы собираемся на разные мастер-классы, мы говорим только о них. Когда я вижу, что девочки снова начинают съезжать на «а вы где лечились, а вы куда ездили», я сразу же их пытаюсь отвлечь. Они снова включаются. Посиделки с чаем под разговоры про детей – вне проекта.

Когда эти женщины расцветают, меня прям прет. Я кайфую, когда вижу, как девочкам хорошо. Потому что вспоминаю себя девять лет назад. Если бы мне тогда так кто-то помог, я бы быстрее вышла, быстрее помогла бы своему ребенку.