Пустышка для слабаков

Дом ребенка. Фото: Николай Смирнов

На бетонном заборе у голубой калитки висит неприметная серая табличка. На ней (под словами «Специализированный дом ребенка») много свободного места. Сначала там было написано: «для детей с органическим поражением центральной нервной системы и с нарушением психики».

Но жителям окрестных домов точность формулировки не понравилась — посыпались жалобы. Руководство Дома ребенка не реагировало – претензии пошли наверх. «Неудобные» слова пришлось отдирать.

Фото: Илья Прохоров

«Юлевна»

– Это еще что! Знали бы вы, как часто я слышу: «Куда им такое здание? В Петрозаводске детских садов не хватает, а у них – аж два этажа!». Вот что предлагают такие люди? Чтобы наших детей, как котят, в какой-нибудь сарай поселили на окраине?! – размышляет вслух Елена Крищенко.

Елена Юрьевна Крищенко – главный врач карельского Специализированного дома ребенка. Улыбчивая и скромная: фотографироваться для СМИ не захотела. А вот рассказывать о своих детях любит. И показывать Дом – тоже. Я даже не заметил, как побывал в прачечной, пищеблоке и колясочной. В учреждении всё есть: игрушки, коляски, санки и велосипеды. Детская мебель и спецоборудование – современные.

Юлевной главврача называют пациенты. Те, кто могут говорить.

К Вере (имя изменено) каждый день приходит мама. У девочки врожденная патология центральной нервной системы: она даже глотать сама не умеет — жить без медицинского ухода ей нельзя. Вера уже пережила одну операцию в Санкт-Петербурге, ждет следующую. Прогноз неблагоприятный, и, скорее всего, когда девочке исполнится четыре года, ей придётся переехать в Ладвинский дом-интернат для умственно отсталых. Навсегда.

А к Семену не приходит никто. Ему месяц: здоровый, крепкий ребенок. Он – из «династии», говорят сотрудники: от него отказалась мать, от которой когда-то отказалась бабушка Семена. Бабушке сейчас не более сорока.

– Парадокс. Все наши дети-инвалиды – родительские, брошенных нет, от них не отказываются. А вот детей здоровых, с сохранным интеллектом оставляют. Стабильная тенденция, – говорит Елена Юрьевна.

В Доме ребенка пациенты живут минимум месяц, максимум – четыре года. 20-30 процентов детей – инвалиды. Они-то и живут здесь дольше других. Потом – либо в свою семью, либо в Ладву.

«Мамы»

Каждого ребенка в день обслуживают 13 специалистов: воспитатели и няни, врачи и медсестры, логопед и психолог. Не все «домашние» получают столько внимания.

В группе от 2 до 6 месяцев сейчас трое малышей, у каждого свой манеж. Пятимесячный Андрей ползает вокруг больших игрушек, шестимесячная Лера лежит и слушает песню воспитателя. Никто не плачет.

Чужих и незнакомых людей дети не пугаются: внимательно и безотрывно смотрят в глаза. Изучают. Отвлеклись только на щелчки фотокамеры: Андрея почему-то они рассмешили, а Лера серьезно прокомментировала: «Угу, ня».

– Как быстро успокоить ребенка? Есть у профессионалов секрет?

– Да вы и сами всё знаете: поговорить, улыбнуться, на ручки взять, покачать, песенку спеть. Потешки, погремушки, музыка. Есть еще один способ, но он очень простой, для слабаков, – пустышка, – говорит воспитатель группы Татьяна Веселкова. Лера не сводит с нее глаз: голос очень нежный. – Видите? Вокруг так много красивых игрушек, а она не обращает на них внимания: ребенку хочется общаться.

Татьяна Веселкова и Лера. Фото Николай Смирнов

В Доме ребенка сейчас десять групп. Карантинная – для новоприбывших, следующая – для детей от 2 до 6 месяцев плюс четыре средних и четыре старших. Каждая рассчитана максимум на шесть детей.

По закону братья и сестры должны находиться вместе, в одной группе, даже если они разного возраста. Сейчас в Доме ребенка живут четыре пары братьев и сестер. Все – оставшиеся без попечения родителей.

На группу приходится пять-шесть «мам», работают посменно. Они закрепляются за детьми: малыши растут, переходят в другую группу, и воспитатели — вместе с ними. Чтобы не пришлось привыкать к чужим «мамам».

Будущее

– Существует республиканский банк данных детей, оставшихся без попечения родителей. Кандидатов в родители знакомят со списком и дают направление к конкретному ребенку. К конкретному. Нет? Тогда становитесь в очередь (очереди огромные – по два-три года), – рассказывает Елена Крищенко.

По закону усыновление – это установление с чужим ребенком родственных связей. То есть усыновленный ребенок  – все равно что родной. По крайней мере, по документам. В Карелии за такой поступок полагается вознаграждение – 100 тысяч рублей.

Другие способы устроить ребенка в семью – опека и приемная семья. В Карелии ежемесячное пособие за опеку – около восьми тысяч рублей. Если ребенок инвалид или старше 13 лет, полагается дополнительное вознаграждение – еще плюс пять тысяч ежемесячно. Приёмная семья также каждый месяц получает деньги – примерно 13 тысяч рублей.

Как нам сообщил анонимный источник в органах опеки, люди часто берут детей в приемную семью (или в опеку) только ради денег. Обставят квартиру мебелью и возвращают. Безнаказанно.

Елена Крищенко говорит, что в Доме ребенка «возвратов» почти нет. Раздражают приёмных родителей главным образом подростки — и тогда они уже попадают в детские дома.

За прошлый 2016 год через карельский Дом ребенка прошли 111 детей. Статистика: 52 процента воспитанников вернулись в биологическую семью, 21 – отправились в приемную. Под опеку взяли 14 процентов. 5 процентов ушли в детдом.