Общественная полемика или фрики?

Политический аналитик Борис Подопригора о полемике в обществе и в СМИ Карелии, а также о фриках.

— Начнём с уточнения исходного смысла слова freak: в молодёжной, а заодно интернет-субкультуре оно означает экстравагантность, эпатаж, хохму и не более того. Так вот, freak — это прежде всего уродство. Далее — теория. Политическая полемика, в том числе в СМИ, не только естественна, но и полезна для власти и общества. Именно из неё власть узнаёт об общественных проблемах и степени их остроты. Она же в идеале должна быть направлена на поиск решений, а не смакование реальных или мнимых проблем, тем более не на шельмование власти с позиции её изначального отвержения. Конструктивность полемики зависит от принятой в обществе культуры общения, от инициатора диалога, его осведомлённости, способности к анализу и гражданской ответственности. А ещё — от человеческой порядочности. Эти свойства должны быть присущи прежде всего журналисту — полпреду общества. Повторим, так должно быть в идеале.

Впрочем, всё по порядку. Карельское, точнее, петрозаводское общество на протяжении более десяти лет испытывает на себе противостояние любой региональной администрации по существу неизменным местным кланам, сформировавшимся в «непростые» 90-е годы. Суть этого конфликта имеет выраженную экономическую основу. Республиканское правительство стремится к оптимальному для всего региона распределению никогда не избыточных ресурсов. В том числе в смысле их контроля в карельской столице — социально наиболее значимом региональном субъекте. Петрозаводская же власть на словах отстаивает большую, прежде всего бюджетную самостоятельность, но при этом, по крайней мере, оставила подозрения в выведении внутригородских экономических транзакций за пределы правового поля. Рано или поздно государство в лице правоохранительных органов должно было вмешаться. Тем более что любые инвестиционные ожидания от ФЦП бессмысленны без принятия мер антикоррупционной профилактики — дай Бог, чтобы дело дальше не пошло.

Отсюда главные вопросы: есть ли в мерах, принятых правоохранителями, политический смысл? Безусловно, есть, если считать, что внешние вливания в Карелию ей столь же нужны, сколь Карелия нужна России — это лежит на поверхности. Отрабатывается ли при этом политический заказ республиканских властей? Его не может быть по законодательному разнесению федеральной правоохранительной вертикали и объективно подконтрольной ей региональной власти, выполняющей лишь администрирующую роль. Губернаторский заказ прокурору, тем более ФСБ, может представить лишь недалёкий обыватель, не догадывающийся о последствиях такого заказа для губернатора, да и для «отзывчивого» исполнителя заказа тоже. Не будем всё же заигрываться в конспирологию, а заодно и принижать интеллектуальный потенциал петрозаводчан.

Зато обратимся к социально-политической атмосфере Петрозаводска. Она во многом складывается из трёх составляющих. Во-первых, это региональный фон, вызванный экономическим сбоем 90-х годов, по-разному оцениваемым последующим республиканским менеджментом и осложнённый общероссийскими санкционными ограничениями. На общественное самочувствие граждан наложился и отток за последние 25 лет, как посчитали политологи, до 20 тысяч активных местных жителей, и очевидная инертность, а также склонность к иждивенчеству многих из оставшихся. Во-вторых, заложенный в тех же 80-90-х годах заряд интригующего фрондизма. Это также замечено политологами, вникшими в особенности местной медийной кухни. Мы же с их подачи вспомним показательное делегирование Карелией «диссидента» Ельцина на знаменитую XIX партконференцию 1988 года, предопределившую распад Союза и возвышение Бориса Николаевича. Поэтому «примерно-демократический» край неформально получил большую степень правовой свободы, чем — по тому времени — «тоталитарные» регионы. К тому же тогдашний карельский лидер Степанов одним из первых поддержал Ельцина во время ГКЧП. Не случайно карельская Шуйская Чупа стала одной из любимых резиденций первого президента России. На таком фоне взросла новая «элита» «продвинутого» Петрозаводска — проворные кооператоры с претензией на политическую индульгенцию.

В-третьих, это явно выстраиваемая Западом и его внутрироссийскими союзниками сквозная антиправительственная мифология, что привело к обывательским спекуляциям на тему противостояния «питерским». Конечно же, не только в преддверии очередных избирательных кампаний. «Уродство» ситуации состоит в том, что именно к «питерцам», о чём скажем позже, обращаются петрозаводские критики-фрондёры. Те самые, что в каждом плевке мимо урны усматривают козни посланцев 78-го региона. И уже неважно, что с ленобластными назначенцами в Карелию связаны лишь 5 из последних 10 лет, а их не менее отвергаемый предшественник родился и вырос в Петрозаводске.

Другое дело, что республиканское правительство обязано более наглядно объяснять, что за чем стоит. И то, что местных функционеров редко назначают главами регионов — как минимум, подспудное кумовство, увы, не редкость. Кстати, ни один главный питерский начальник начиная с 1917 года не был выходцем из Ленинграда-Петербурга. И то, что многолетняя карельская специфика препятствовала становлению функционеров регионального звена — арендно-магазинный «бэкграунд» плюс богатый опыт местечкового интриганства для этого недостаточны. И то, что до 70% нынешних граждан Карелии являются местными жителями максимум в третьем поколении, поэтому любое разделение сограждан по принципу: местный-неместный лишено смысла. Титульное же и родственное ему население, давшее имя региону, составляет от силы 15-17%, даже если к результатам последней переписи (менее 10%) мы добавим фактических карелов-вепсов-финнов, скрывших свои этнические корни. И, наконец, то, что 634 тысячи нынешних граждан Карелии, конечно же, мало для освоения территории республики. Поэтому их удержание по месту жительства — это социальный смысл искомых регионом миллиардов. Этим, собственно, и занимается республиканская власть в надежде на взаимопонимание с петрозаводской. Что ведь предлагают критики правительства — «поставьте «наших» и тогда…» Кого — «поставьте»? Что — «тогда»? Из чего возникнет альтернативное карельское «чудо», самим названием отрицающее здравый смысл?

Такова преднамеренно подробная преамбула к местной общественной «полемике (вторая кавычка — по вкусу), которая (по-видимому, к радости её застрельщиков) вновь проявилась за пределами республики. Создаётся впечатление, что единственной задачей петрозаводских «полемистов» является создание ореола абсурдности вокруг Карелии, даже не её власти. Или всё, мол, у нас хорошо: чистые улицы, благоустроенные подъезды, даже мусор, помнится, убирали — не позднее, чем к XXIV партсъезду. Вот только питерцы…

Поэтому в конце марта ряд видных петербургских и, возможно, московских учёных получили звонки от лиц (или лица, далее — в единственном числе), представившимся их столь же статусным (?!) петрозаводским коллегой. Смысл обращения: «Пока вы молчите, нам — во всех ипостасях — приходит конец!» Ни больше, ни меньше. Собеседники, удивившись столь клиническому идиотизму, разумеется, тут же уточнили, что это было. Вместо подробностей — их смягчённое резюме: неужели в Петрозаводске не понимают, что подобные фрики — из разряда звонков о ложном минировании… Вы не догадываетесь, откуда растут ноги? И на какую мину наступит их обладатель?

Или ещё. Практически одновременно в питерской версии «Новой газеты» появилась статья «Судья, его жена, их начальник и его лес» — с привычно конспирологическим обличением правительства Карелии. Пересказывать набор фриков не будем. Скажем о другом: нам всегда казалось, что оценка, прозвучавшая с любой трибуны, должна опираться на факты, как минимум, на аргументы самого героя статьи. Но как быть, если статья подводит к мысли, что, мол, чиновник получает пенсию, а он её не получает?, или что он имеет муниципальное жильё, а он его не имеет? А если бывшему работодателю сообщили о бюрократическом нюансе при следующем назначении работника, то, разумеется, это подтверждает порочность одного, другого или даже всей системы. Ну, и так далее. Или какая связь между бывшим судьёй из Сланцевского района Ленобласти и невнятно прописанным в статье прокурорским стремлением «спрятать правду» о Сиверском лесе? Проследите за логикой: губернатор Худилайнен так испугался разоблачения, что облагодетельствовал бывшего сланцевского судью (кого ж ещё?) приглашением в богоизбранную Карелию, хотя осчастливленный и так ездил сюда целых 25 последних лет — жена у него отсюда. Вам не кажется, что Сахару обдуло ветрами Арктики? Прямо с Фонтанки. Именно поэтому автор фрика, наверное, и не ждёт судебных исков.

Или дело в том, что скандал вокруг многострадального Сиверского леса недавно связали не со Сланцами, а столицей на Онего? Цитируем: «Некоторые… считают, что Сиверское дело закончилось бы к осени 2013 года, если бы не обострившееся (накануне тамошних выборов) противостояние бывшего гатчинского главы — теперь губернатора Карелии Александра Худилайнена местным ресурсным интересантам».

А может, всё проще: зачем «интересантам» нужны аргументы и факты, если фрики ярче запоминаются? А когда их много, то они, наверное, уже и не кажутся уродством.