Разбитое сердце Джека

Дина Романовская из-за боязни публичности никогда не участвовала в литературных конкурсах и писала в стол. Однажды выложила стихи в сеть - и сразу нашла почитателей. Присоединятся ли к ним читатели "Республики"?

Фото: pixabay.com

Фото: pixabay.com

Парфюмерная

Выбриваю правый висок,

Выбираю L’Eau par Kenzo,

Выпиваю два шота по сто

И, накинув куцее пальтецо,

Надеваю ново-радостное лицо.

 

Чистое и улыбчивое, как у Девы Пречистой,

Мои жесты плавны и помыслы чисты,

Только не спрашивай, почему уже трижды подзывала бариста,

Почему я лью виски в чай.

Не отчаивайся. Все хорошо. Прощай.

 

***

 

И когда выпрямляешься после удара под дых,

Чувствуешь себя словно освобожденным

выходцем из мира немых и глухих.

 

И вот ты ходишь в кино и даже хрустишь попкорном,

даже целуешься в опустевших вагонах метро.

Смотришь весело и перебегаешь на красный…

Только в этой задаче не все дано,

И связаться с тобою уже опасно.

 

Копишь денег и покупаешь билет

туда, где дышится, как в могиле.

И тому, кто сделал это в ответ

прокричишь слова, какими тебя убили.

 

Я — разбитое сердце Джека

(с) Чак Паланик. Бойцовский клуб: «I’m all alone. My father dumped me. Tyler dumped me. I Am Jack’s Broken Heart».

 

Это глупо. Так глупо, что хочется взять и напиться в хлам.

Я – разбитое сердце Джека, разорванное напополам.

Но ни одной половинки я больше тебе не отдам.

 

Хватит! Баста. Буду просто сидеть, просто слушать блюз,

может, выйду из дома, может, потом вернусь,

только бы развеять эту проклятую грусть,

 

что засела во мне, словно старый и ржавый гвоздь.

Я спокойна. Во мне силы нет даже на злость…

…но сегодня мне опять без тебя не спалось.

 

Знаешь, вот ни строчки, ни половины тебе не отдам прочесть.

Называй это всё, как хочешь. Я назову просто: «Честь».

Это глупо. Так глупо, что хочется… Занавес!

 

 

Хичкок

Я хочу быть Хичкоком — злым и толстым самодовольным гадом,

ненавидеть женщин и цепляться к их ярким нарядам,

осуждать цвет помады и излишества маникюра,

замечать и смеяться над недостатком фигуры,

самому упиваться сигарой и шардоне.

Быть довольным вполне.

 

Замещать пустоту на злобу,

не боясь быть не понятым, ограничивая свободу

всем, кто кроме меня существует на этом свете,

заставлять трепетать от ужаса, чтоб как дети,

что увидели вдруг паука в тёмном чулане

не бегут прятаться в светлую комнату к маме,

а от страха забывшись на месте стоймя стоят,

словно рота солдат.

 

…правда выход есть и из этой чёртовой пустоты,

если рядом со мною — ты.

 

***

 

Мой номер не записан в памяти твоего телефона —

он где-то глубже, там, где не достанет и нож.

И почему до сих пор нет такого закона

любить только того, с кем живешь?

 

Чтобы не было недомолвок и лживых взглядов,

разговоров полушепотом дотемна —

я насквозь пропитана этим ядом.

Я словно походно-полевая жена.

 

И живу от голоса и до голоса.

И перебираю память, как рис.

Вот нашёлся бы кто и сказал: «Деточка, успокойся,

повзрослей-ка и отключись».